Вот, не заметила сама, как и этот маленький праздник закончился. Только приятное чувство сытости осталось. Но оно тоже пройдет. А вообще, если по большому счёту, то всё пройдет, да. Кстати, и головная боль, которая мучила ее перед едой, тоже как-то незаметно рассосалась.
Поднялась на палубу, огляделась. Отец, как обычно, стоял у фальшборта и смотрел на струи забортной воды.
— Отец, кажется, у меня что-то начало получаться, — несмело сказала она, — дело с мёртвой точки сдвинулось.
— Замечательно, молодца, — Афолабе Молефе обернулся и задал вполне ожидаемый вопрос, — и что же тебе удалось сделать с этим булыжником? — и из формы вопроса следовало, что артефакт, на который первоначально возлагалось столько надежд, сильно утратил популярность и председатель правления гильдии «Черное золото» стал гораздо скромнее в своих желаниях.
— Я провела обряд активации этого, как ты выразился, булыжника, — она решила пока не акцентировать внимание на подробностях произошедшего, — в результате артефакт, как мне кажется, произвел загрузку какой-то информации в мое сознание. Какой именно, пока не поняла. Надо разбираться.
— А как ты поняла, что он загружал информацию? — он про себя сделал пометку, что ничего, собственно, пока не выяснено, и конкретный результат пока не достигнут, — и как ты думаешь извлекать эти данные уже теперь уже из своей головы?
— Как поняла? В процессе активации, у меня перед глазами мелькали какие-то картинки и образы. Мелькали с такой скоростью, что осознать ничего конкретного я не успевала. И продолжалось это почти шесть часов, — и, вспомнив о головной боли, она добавила — да, сразу после этого голова стала болеть невыносимо. Скорее всего, из-за того, что в нее теперь впрессованы большие объёмы не пойми чего. Притом без моего согласия, — выдав эту тираду, она даже губки надула, выражая тем самым свою обиду незнамо на кого, за такое не куртуазное с собой обращение.
— А что касается извлечения этих знаний, — она посмотрела на небо и на скользящие по нему облачка, — буду медитировать, ну и пытаться разобраться вообще, — она опять замялась, но мысль всё-таки завершила, — по-всякому.
— Картинки, говоришь, мелькали, — Афолабе задумался на секунду, потом, глянул на дочь и скомандовал, — а пойдем-ка ко мне, посмотрим кой на что.
Они спустились в его каюту, треть площади которой занимал письменный стол. Пока Нтанда стояла в дверях, ожидая того момента, когда её глаза адаптируются к полумраку каюты после солнечной палубы, отец извлек из одного из шкафов полотнище плотной бумаги, видимо для прочности и износостойкости ещё и наклеенной на ткань. Это была карта северных областей материка Бара.