Мой внутренний ребенок радовался такой оценке его подхода к решению проблемы. И отношению Вальтера к наркотикам на детских площадках.
– Во всяком случае, когда речь идет о чужих дилерах, а детская площадка на нашей территории, – очень по-деловому продолжил Вальтер, отчасти утратив симпатию к себе, только что зародившуюся у моего внутреннего ребенка.
– Только вот, к сожалению… – заключил Вальтер, – и поэтому я хотел, чтобы вы заехали лично, – к сожалению, эта задумка с потреблением собственной наркоты сработала не совсем так, как мы ожидали.
Что бы и как бы там ни сработало, один момент Вальтер мне своей речью уже прояснил: он был тот еще хитрец. Как и все офицеры драгановского клана. По крайней мере, те, что еще были живы. Я осознал, что нам следует как можно скорее сказать ему, чтобы он отозвал телохранителей. И притом до того, как сотрудники Вальтера смогут, основываясь на собственных наблюдениях, ответить на его законные критические вопросы по поводу смысла всего этого действа.
Впрочем, здесь и сейчас я не ставил себе задачу за несколько минут приобщить Вальтера к тому, что я узнал за несколько недель работы с моим внутренним ребенком.
Вместо этого я попытался осознанно отнестись к заботам Вальтера и с полным пониманием разделить их.
– Вальтер, я благодарен тебе и твоим ребятам за нашу охрану в эти два дня. Я точно так же, как и ты, удивлен результатами. Если бы это не было распоряжением Драгана, я бы тоже усомнился по каждому отдельному пункту. Но Драган видит в Хольгерсонах угрозу. И он хочет ответить на нее своей угрозой. Путем отрезания уха. Чтобы поставить Хольгерсонов на место. Ты ведь знаешь Драгана, и тебе известно, каким он может быть жестоким. Чем быстрее Хольгерсоны поймут, что они должны отыграть назад, тем быстрее мы покончим с этим вопросом. Так что это дело с ухом служит исключительно для того, чтобы избежать эскалации насилия. Так считает Драган.
Еще полгода назад Драган, с его иррациональным поведением и склонностью к эскалации насилия, игнорировал желания моего внутреннего ребенка. Как я понял с тех пор, он был уничтожен в том числе и из-за этого. Мною. Не прошло и шести месяцев, как его поведение и взгляды радикально изменились – таким образом, чтобы послужить предлогом и оправданием для действий моего внутреннего ребенка. Характер человека может очень даже измениться после смерти. Что в данном случае играло мне на руку.
– Но, – продолжал я, – мы ведь собрались здесь определенно не для того, чтобы обсуждать смысл распоряжений Драгана. Как мы знаем, это пустое. Итак, что пошло не так в нашем плане?