Я дистанцировался. Как физически, так и вербально.
– Во-первых, не понимаю, о чем ты говоришь. Во-вторых, даже если у меня и есть контакты с «такими людьми», с Хольгерсонами их нет. И в-третьих, это дело полиции. Иди с этой запиской к ним.
Курт восстановил нашу близость весьма неприятным образом. Он подошел ко мне почти вплотную. Я ощутил отвратительный запах его лосьона после бритья. Словно желая утешить меня, а не получить от меня утешение, он схватил меня за плечи, привлек к себе и прошептал в ухо:
– Если речь идет о моей жизни и я вынужден из-за этого дела обратиться за помощью в полицию, то мне придется многое рассказать там. Очень многое. Среди прочего почему у одного из Хольгерсонов отсутствует ухо. И тогда полиция наверняка расскажет об этом Хольгерсонам.
Курт не планировал умереть как мужчина. Он хотел увлечь с собой все, что можно, прежде чем волны сомкнутся над его головой. Вот почему никогда не следует помогать утопающему, впавшему в панику, если вы не находитесь в надежной спасательной лодке.
Вот черт. Наверное, я должен был указать моему внутреннему ребенку на такую опасность. Правда, я и сам совсем не подумал о подобной саморазрушительной реакции Курта. Разочарование в моих глазах Курт ошибочно истолковал как желаемую реакцию на его угрозу. Он стал более миролюбивым.
– Но всего этого можно избежать. Не подпускай ко мне Хольгерсонов. Пусть кто-то другой ответит за это головой. Тогда, при определенных обстоятельствах, я буду тебе очень благодарен.
Он обнял меня, снова отдалился и улыбнулся.
– И если ты не хочешь оказать любезность мне, сделай это для моей сестры. Кажется, она находит тебя очень привлекательным.
Значит, даже сестра была для него только средством достичь цели. Вот засранец.
– Я… подумаю об этом. Возможно, сумею кое-что уладить. Но для этого мне понадобится некоторое время. Устроит тебя, если я скажу завтра, как могу тебе помочь? – запинаясь, проговорил я, с трудом заставляя себя не отворачиваться от него. Не потому, что боялся Курта, а потому, что его отвратительный запах теперь, после объятия, пристал и ко мне.
– Ладно. Завтра. Я хочу, чтобы завтра у тебя был план, как мне отделаться от Хольгерсонов. Иначе ты следующий.
Курт залез на свой электросамокат и укатил.
Я счел всю эту ситуацию абсолютно абсурдной. Беспричинные объятия были мне столь же подозрительны, как и обоснованные угрозы.
Итак, не осталось сомнений, что шантажист – Курт. Однако я по-прежнему не имел ни малейшего понятия почему. Теперь он еще и обоснованно угрожал мне Хольгерсонами, притом что я-то ему угрожал необоснованно, и это мне совсем не нравилось. И я был не одинок в своем видении ситуации.