Йошка Брайтнер предупреждал меня, что мой внутренний ребенок никогда не избавится полностью от своего упрямства и эгоизма. Именно поэтому столь важна первая партнерская неделя, в которую, по крайней мере, я должен разбираться с каждым его желанием. Только так я смогу со временем научиться на практике все лучше и лучше управляться с капризами моего внутреннего ребенка.
Один из трюков, помогающих поладить с упрямым внутренним ребенком, – это фантазия. Так же как и настоящих детей, внутренних детей можно отвлечь какой-нибудь классной историей. Даже не могу припомнить, сколько раз мне удавалось погасить вспышки ярости у Эмили фразой: «Смотри, вон летит единорог!» Ну ладно, могу припомнить. И десяти раз не наберется. Ведь Эмили не была глупышкой. Но по крайней мере, как принцип такое отвлечение работало.
Будучи взрослым, я мог избавиться от стрессовых мыслей, практикуя осознанность. Моего внутреннего ребенка я лучше всего мог вывести из стрессовой ситуации с помощью мысленного путешествия.
Господин Брайтнер разработал в этом отношении очень внятный тезис:
«Если ваш внутренний ребенок брюзжит по поводу настоящего, расскажите ему какую-нибудь историю».
Если бы я мысленно вступил в тот мир, который притягивал моего внутреннего ребенка, то смог бы отвлечь его эмоции от этого мира, в котором находился сейчас.
Так что в этот вечер, физически оставаясь с Лаурой, я мысленно присутствовал при покушении на бизнес ее брата.
Я лишь машинально отметил периферическим зрением, что мы с Лаурой целуемся уже на диване. И мои руки под ее рубашкой.
В мыслях же я сконцентрировался на том, что хотел испытать мой внутренний ребенок: он хотел присутствовать при событиях на центральной базе самокатного предприятия. Поэтому ради моего внутреннего ребенка я постарался ментально покинуть «здесь и сейчас» и погрузиться мыслями в ситуацию на самокатном предприятии.
В реальности рука Лауры только что скользнула через открытую молнию в мои брюки, и на какие-то секунды я испугался, что потеряю рассудок.
В моей фантазии рука Саши скользнула через молнию его спортивной сумки и нащупала баллончик с краской, распылив которую Саша оставит послание на стене.
Рука перебирала какие-то другие предметы, прежде чем прохладные пальцы, обтянутые перчаткой, нежно прикоснулись к белой оболочке баллончика. Вот вся ладонь уверенно обхватила удлиненное тулово из луженой жести. Выглядело почти так, будто только что лежавший горизонтально баллончик, который последние месяцы так же лежал, нетронутый, на какой-то полке строймаркета, от радости сам выпрямился в сумке. Да, этот баллончик хотел жить. Рука нежно извлекла его из тесноты матерчатого покрова. Пара знающих глаз спокойно рассматривала объект своего вожделения. После чего обладатель этих глаз начал ритмично трясти баллончик. Сначала медленно, спокойно. Потом все быстрее. С каждым движением руки готовность баллончика к столь долгожданному действию, казалось, все возрастала. Внутри него растворялись всякие накипи и заскорузлости, копившиеся неделями. Пока баллончик не стал единым тугим телом, наполненным жидкостью. И находился под таким давлением, что мог выкрикнуть в мир любое желаемое послание, в этом можно было не сомневаться.