Эта его расслабленность, похоже, была связана с чем-то, что было воткнуто в его левую руку. Трубка для инфузий соединяла локтевой сгиб с маленькой коробочкой, прицепленной к оконной раме игрового домика. В коробочке находилась ампула с какой-то жидкостью. Мое замешательство возросло еще больше.
Ликующий детский голос во мне, громко и радостно повторяющий «Тапси!», я успокоил уже почти механически, погладив птичку-повторюшку в кармане.
Саша казался таким же озадаченным, как и я. Мы, наверно, целую минуту молчали, после чего Саша убрал пистолет. Мы приблизились к Борису. Для начала я проверил его пульс. Слабый, но все-таки есть. Саша поближе рассмотрел коробочку с ампулой. На ней была этикетка.
– Что там? – спросил я.
– Тут написано «Мидазолам», – сказал Саша.
– И что это?
– Без понятия. Я изучал технологию защиты окружающей среды.
– Что бы это ни было, но, похоже, именно из-за него Борис в таком состоянии. Мы должны это снять.
– Может, не здесь, не в этой части подвала, куда каждый может войти?
Саша был прав. Мы положили коробочку и ампулу Борису на живот. Потом я ухватил его за ноги и вытянул из садового домика. Саша взял его за руки, и вместе мы отнесли Бориса обратно в камеру, где положили на кровать. Саша разрезал ножом кабельные стяжки.
Борис вроде бы не получил никаких внешних повреждений. Дыхание его было стабильным и ровным. Канюля в локтевом сгибе была обрамлена следами четырех явно неудачных попыток ввести иглу в вену.
– Довольно небрежно втыкали. Обслужили как кассового пациента[16].
– Зато быстро и без вопросов. Кто бы это ни был.
Мы вытащили канюлю из руки Бориса.
Я повнимательнее осмотрел ампулу и коробочку. Ампула была еще наполовину полная. Всю жизнь я спрашивал себя, зачем, собственно, сдавал в школе расширенный экзамен по латыни. И вот наконец я смог впервые применить свое знание на практике.
– На ампуле с мидазоламом написано еще мелкими буквами «Dormicum».
– Что это значит?
– «Dormire» означает «спать». Эта дурь в ампуле, судя по всему, снотворное. Коробочка, кажется, его дозирует. Видимо, кто-то хотел, чтобы Борис проспал точно определенное время.
«Спи дальше, Тапси», – услышал я удовлетворенный шепот моего внутреннего ребенка.
Мой внутренний ребенок избавился от своей ярости, а я, на время, от своего страха. Борис снова сидел в тюрьме. Вместе с изрядным количеством вопросов.
– У нас теперь проблемой меньше или проблемой больше? – поинтересовался Саша.
Я пожал плечами:
– Ну да, хорошая новость, во-первых, заключается в том, что сегодня мы, скорее всего, не умрем. Сам Борис не представляет для нас опасности. – Я попытался для начала подытожить все позитивное.