– Это я, – сказал я.
– Мальчик, – кажется, он начал сердиться, – ты вообще понимаешь, о чём я тебя спрашиваю?
Я кивнул. Он снова спросил, не видел ли я, кто стрелял. Я кивнул:
– Видел. – И показал ему «беретту». Но тут же спрятал её обратно в карман. Пусть даже не думают о том, чтобы забрать у меня пистолет!
Они смотрели на меня, не в силах поверить.
Наконец раненый сказал:
– Надо куда-то спрятаться. Это сейчас главное.
– Мальчик, где твоё укрытие? – спросил второй. – Там хватит места, чтобы мы спрятались?
Я ничего не ответил. Просто подошёл к свисавшему сверху оборванному проводу и дёрнул за него, потом отпустил. Вниз спустилась верёвочная лестница. Я показал на неё пальцем. Они не раздумывая пошли к лестнице. Раненый попробовал залезть первым, но не смог.
– А верёвка у тебя есть? – спросил второй.
Я забрался наверх и скинул им верёвку.
– Позови кого-нибудь из старших, – сказал он.
– Тут никого нет, кроме меня.
Тогда он обвязал своего товарища верёвкой, потом залез ко мне, и мы вдвоём затащили раненого наверх. Я предупредил, чтобы они не только не подходили к окну, но даже и не ходили мимо него.
Потом я быстренько поднял лестницу, и мы все легли на пол. Я думал принести им воды, но они сказали мне не вставать. Они же не знали, что нас ниоткуда не видно. Хотя вполне вероятно, что взрослого человека можно было заметить от ворот. Я не знал этого наверняка.
– Они нас тут не найдут, – прошептал раненый.
– Да, но если они найдут труп… – второй не договорил. С польской стороны послышались крики и шум. Тогда я объяснил им. Не сразу. Не знаю, сколько мы там пролежали – пять минут или полчаса, – но в какой-то момент я начал говорить и объяснил им, что мы никому не видны и что у меня есть еда и вода. Я спросил, участвуют ли они в восстании.
– Нет, – сказал тот, что не был ранен, – мы пытались прорваться к повстанцам. Поляк из Сопротивления провёл нас по тайному ходу в гетто, но уже в гетто мы наткнулись на патруль. Нас было десять человек – к сожалению, почти все безоружные. Вот если бы эта винтовка была у меня полчаса назад… – Он тяжело вздохнул.
– Болек предупреждал, чтобы мы не шли короткой дорогой, но Шмулик заупрямился как осёл, – сказал раненый. Потом помолчал немного и добавил. – У меня опять кровь потекла.
– Какой Болек? – спросил я.
– Это наш польский связной.
– Мальчик, у тебя есть бинты?
– Нет.
Я рассказал им про аптечку, которую когда-то видел в одной из квартир в соседнем доме. Но она вовсе не обязательно до сих пор там… И кроме того, спускаться сейчас вниз было небезопасно. Я достал из шкафа нож и простыню. Начал разрезать её на жгуты. Раненый лежал и постанывал. Второй тем временем заглянул в мой шкаф и оторопел. Он не верил своим глазам.