– Тут кто-нибудь ещё живёт? – спросил он.
– Тут никого нет, кроме меня, – я это ему уже говорил, но сказал ещё раз.
Он разозлился. Думал, что я обманываю, скрываю от него что-то, потому что не доверяю – вдруг он донесёт.
– Ты что, думаешь, мы предатели? – сказал он, сжав кулаки.
– Если бы я так думал, – ответил я, – то не стал бы спускать вам лестницу.
– То есть ты тут на самом деле совсем один?!
Теперь уже разозлился я.
– Да! – сказал я и с треском оторвал длинную полосу от простыни, вместо того чтобы её отрезать.
– Эй, ты не шуми так больше, – сказал он.
Его звали Фредди. А раненого – Хенрик.
Фредди наложил повязку на раненую руку товарища. Потом мы вдвоём помогли Хенрику залезть в подоконный шкаф и уложили его на мою постель. Он жадно пил воду. Фредди тоже немного попил. Есть они не хотели. Поели перед тем, как идти в гетто.
– Надо как-то избавиться от этого солдата, – сказал задумчиво Фредди. – Видно, никто не заметил, что он за нами побежал на развалины, и пока ещё его не хватились.
– Я помогу, – сказал я.
Мы спустились вниз. Я потянул за провод и поднял лестницу наверх.
– Кто построил это укрытие?
– Я сам всё сделал. Я здесь уже два месяца живу.
– В жизни не поверю.
– Не хотите – не верьте.
Я старался не смотреть на то, что делал Фредди.
Сначала он снял с солдата форму.
– Она мне понадобится, – как бы извиняясь, сказал он.
Форму он упаковал в узел вместе с каской. Узел спрятал за кучей кирпичных обломков. Потом он схватил солдата за ноги и поволок. Я отвернулся. Он дотащил его до пролома в соседний дом – там, где тогда увидел меня.
– Убирай следы, которые за мной остаются, – скомандовал он.
Я засыпал песком и камнями лужу крови на том месте, где лежал солдат. Затем пошёл по следам – надо было сделать так, чтобы всё выглядело как раньше. Поверх полосы, образовавшейся после того, как Фредди протащил здесь тело, я накидал обломков кирпичей, штукатурки и прочего мусора, валявшегося на развалинах повсюду.
Потом мы с трудом, но всё-таки смогли протолкнуть мёртвого солдата через пролом. В одиночку Фредди бы не справился. Я сам удивился тому, насколько мне было наплевать на этого мертвеца.
– Что теперь? – спросил я.
– Бросим его в одной из квартир.
– Но ведь я тут живу, – сказал я. – Нельзя вот так взять и оставить здесь мёртвого солдата. Они придут за ним…
На лестничной клетке Фредди опустил мертвеца на пол и сказал:
– Сегодня ночью я пойду к повстанцам. Теперь у меня есть винтовка и пули, я должен пойти. Но Хенрик останется с тобой. Его рана не очень серьёзная. Пулю можно достать. Он знает, как перебраться обратно через стену. У нас есть связной, и Хенрик наверняка сумеет узнать, где он живёт, и передать ему сообщение. Связной отведёт вас обратно в лес, к партизанам. Ты пойдёшь с ними, тебе не стоит оставаться тут одному. Хотя твоё укрытие – это просто невероятно! Я до сих пор до конца не верю, что ты всё здесь сделал сам. Но в любом случае я говорю тебе, что они собираются скоро открыть этот район для поляков. Все эти дома. Что ты тогда будешь делать? Куда подашься? Ты не сможешь ни передвигаться, ничего. Особенно если кто-то из польских бродяг решит поселиться на развалинах. Ты ведь знаешь, там у многих нет жилья. Они запросто могут взять и построить себе здесь какой-нибудь сарай.