Боги, пытка недосягаемого удовольствия кажется такой долгой...
И ждать уж нету сил, я не хочу.
Горю я заживо, но в пепле не сгораю.
Хочу лететь, ну почему же не лечу?
Хочу воспеть тебя и воспеваю.
Ты слышишь эхо? Это мой каприз.
Мой стон на воле крылья расправляет.
В потоках зыбких дней ты получаешь приз.
Все это я. Об этом все мечтают.
Я приглашаю в мир, который мой.
Ты научил летать, а я смеяться.
Твои вершины покорять, в твоих чертогах спать.
И страху впредь запрет, чтоб не бояться.
Я задушу тебя своим потоком сил.
Ты будешь рад тому, что подарила.
Когда небесными слезами оросил
Уже мой мир, с тобою в выси воспарила.
И как бы ни был сложен этот путь,
Он пройден в страсти, пламени и боли.
Я не хочу забыться и уснуть,
О, Бог, не дай забыться и уснуть!
На волю я хочу, с тобой на волю.
Прости за эту явь, за этот сон.
Мне не сдержать все обещанья, что давала.
Покину, как и сны тебя, твой дом,
Но буду вечно помнить, я с тобой летала...
Пробуждение
Мое сердце бешено несется, колотит в грудную клетку, норовя вырваться. Распластанная на кровати, в неестественной позе. Почему-то хочется свернуться в клубочек, заплакать.
Горевать по тому, что никогда не повторится.
Я ощущаю энергию. Она сплетает нити моих жизненных потоков в канаты и укладывает в пласты, строит меня сильную.
Но только сила не спасет от желаний.
Бог лежит рядом, его руки покоятся на моих бедрах, словно оберегая. Его грудь мерно движется в глубоком дыхании.
С трудом поворачиваюсь на бок, чтобы напитать свою память этим образом: пересыщенный и удовлетворенный Эйдан... удовлетворенный мной.
Если бы я видела это в своем будущем раньше, поверила бы? Я склонна верить картинам моих снов всегда. Но эта… такая нереальная... чудесная.
Ласкаю взглядом божественное тело, не желая тревожить его прикосновениями. Но, видимо, верх берет наследственный эгоизм.
Осторожно, пробираясь сквозь потоки воздуха, ощущаемого мною сейчас каждой частицей тела, как и потоки времени, медленно выводящие свою песню в огненном мире, мои пальцы касаются его кожи в районе локтевого сгиба. Осторожно и трепетно.
Не в движении, а лишь в чистом ощущении тепла, и осознании, что это его кожа. И вижу, как медленно, словно вырастая из центра прикосновения, появляется рисунок, оплетающий вокруг этого места, бледными почти не выступающими рельефами, свои чудные узоры.
Эта картина лишь для меня. Мое маленькое чудо. Будут ли еще такие чудеса в моей бесконечной жизни?
Ответ я знаю и без предсказаний. Нет, не будут.
Придвигаюсь настолько осторожно, насколько могу, чтобы лежать и видеть рождение узоров при новом прикосновении, и их угасание при разрывании тактильной связи. Играю, как малое дитя, стараясь не потревожить, и напеваю ту саму песню, что пела мне моя матушка в своей безграничной любви ко мне.