Девушка в машине ощущала себя не лучше. Брошенные ею в запале слова, были правдой – ни один мужчина не смел указывать Донне… кроме одного человека. Хотя это было очень давно, и на тот момент отец был ее королем. Теперь, став изгоем, девушка могла не быть зависимой от мужчины. И не собиралась давать этой привилегии никому. Требования Маккона разозлили и удивили Донну. Но… как бы она ни пыталась скрыть это от самой себя, где-то глубоко в душе, ей было безумно приятно, что о ней так заботятся. Кто-то настолько сильный, умный и… сидхе. Вздохнув, фомори посмотрела в окно. Гибкая мужская фигура, слившаяся с мотоциклом, была почти наравне с машиной, но зеркальный щиток шлема не позволял разглядеть лица Мака. Девушка откинулась на сидении и прикрыла глаза, наблюдая за ним из-под ресниц. Каково бы это было, останься она с этим мужчиной?
У фомори вступление в брак напоминало заключение политического союза с множеством законов и оговорок, либо одиночную палату в психушке, разделенную на двоих. В первом случае можно было попасть в своеобразную клетку из обычаев и традиций, возненавидев друг-друга в конце. А во втором – раствориться в партнере, став полностью зависимыми от своей пары. Все дело было лишь в целесообразности союза с политической и экономической точки зрения. Никаких ненужных привязанностей. Насколько помнила Донна, у сидхе союзы заключались почти так же, за исключением некоторых вопросов. Ни один из благородных фейри высшего дома не имел права связать свою жизнь с тем, кто не являлся магическим существом, не был одобрен семьей и фактическим правителем дома, а так же … не мог воспроизвести потомства.
Последний закон был обусловлен катастрофически низкой рождаемостью и был призван оберегать тех, кто был увлечен совершенно неподходящим представителем иного пола. Благодаря этому, нравы в сидхенах и за их пределами были самые свободные. Часто, сама благородная дама была не в силах сказать, кто приходится отцом ее ребенка и чтобы определить такую пикантную подробность приходилось прибегать к помощи магии. Впрочем, очень часто, получая желаемого партнера, фейри совершенно охладевали к предмету былой страсти – тогда отсутствие потомства было замечательным предлогом для расставания.
Донна вздохнула и снова покосилась в окно, на мужчину, прильнувшего к мотоциклу. Конхенн сделал вид, что не заметил, как девушка смотрит на его брата, и фомори была за это благодарна. Законы сидхе были древними – древнее ее самой. Соблюдались они сейчас или нет? За эти века фейри отошли от многих правил поведения, но браки все еще заключались по факту беременности – это Донна знала точно. Да и сами сиды изменились совсем не в лучшую сторону. Почему-то ей казалось, что Маккон таким не был. Странно, но он представлялся почти идеальным – совершенная внешность сидхе без их безумной гордости и пафоса. Тонкий ум и замечательное чувство юмора, без так раздражавшей ее способности перегибать палку… Но все же Донна слишком мало его знала, чтобы доверить свою тайну и секрет Финны. Маккона нельзя было допустить в их жизнь. Каким бы он ни был понимающим – сидхе относится к долгу соответственно. Он станет призирать ее за то, что было сделано много веков назад, поэтому Мак останется только замечательным, самым лучшим воспоминанием, и только.