– Потому что я тоже такой, – серьезно ответил вервольф.
– Докажите! – Потребовал подросток, жадно следя глазами за парочкой, стоящей прямо перед ним.
Тело паренька было напряжено, как сжатая пружина, будто он был готов в любой момент сорваться с места и отпрыгнуть к входной двери, чтобы сбежать. Эккарт вытянул вперед правую руку и сосредоточился. Шапку обдало жаром от большого мужского тела, на которое женщина опиралась спиной, но на изменения оборотня она не обратила никакого внимания. Ллариг глядела на паренька, стоящего напротив, а тот уставился на них, широко открыв глаза. Мышцы на руке вервольфа стали истончаться. Суставы с влажными хлюпающими звуками сокращались и передвигались, занимая новое положение. Когти отвердели и вылезли из-под кожи укоротившихся на глазах пальцев.
– Доволен? – Спросил мужчина у паренька, глаза которого уже почти вылезли из орбит.
– Я так не смогу… – пробормотал себе под нос гость и… заплакал.
***
– Значит, сон приснился, – задумчиво уточнила Ану.
Женщина вышла на шум, легко успокоив мальчика ласковыми словами. Он доверился хозяйке дома так сильно, что разрешил переодеть себя в огромный пушистый халат белого цвета, принадлежащий мужчине по имени Беленус. Подросток был миниатюрен по сравнению с рослыми мужчинами-сидхе, живущими в доме, поэтому другую одежду для него подобрать не удалось. Он был удивлен и немного испуган – никто не задавал вопросов ни по поводу синяка, расползшегося на левой стороне его тела (результат аварии, в которую он попал утром); ни откуда он пришел и чего хочет… Даже имя его не спросили, пока парень сам не решил представиться.
Вадим решил все рассказать, когда немного отошел от шока. Рослый блондин в черных очках оказался оборотнем, как и он сам. Теперь, наблюдая за тем, как мужчина ест, вдыхая его запах и видя улыбку, Вадим готов был признать его сородичем, хотя… блондин не был рысью, это точно. Его повадки и движения не были кошачьими. Легкие и плавные, да, но мощные и уверенные, как у того, кто рассчитывает на грубую силу больше, чем на ловкость или увертливость.
– Держи.
Перед носом у парня появилась кружка со сладким запахом шоколада. Какао. Глаза снова защипало, а нижняя губа предательски задрожала. Не помогало даже самовнушение, что он уже большой, и плакать – это не по-мужски. В последний раз он пил этот напиток на той неделе еще до смерти бабушки, которая его растила. О других родственниках Вадим не знал. Мать бросила его в деревне на попечении старушки, когда он еще был двухлетним малышом. Отца мальчик тоже не видел, предполагая, что эта мифическая фигура была лишь эпизодом в жизни женщины, которая его родила.