II.
Настала поздняя ночь, и звук жуков только усилился в её печальной рапсодии. Спустя несколько минут, цветы покрывали город и звуки прекращались, затем возобновлялись вновь, и снова исчезали… как будто ночь никогда не закончится, а песнь расставания никогда не прекратится.
В этот момент морщинистая рука постучала в дверь комнаты гостиницы, которая находилась на краю города. Никакого ответа не последовало.
Не дожидаясь ответа, рука толкнула дверь. Она легко открылась. Внутренняя часть помещения была наполнена таким же оттенком темноты, что и темнота на улице. Причина, по которой Старуха-Гадюка не колеблясь повернулась направо, была не в том, что она помнила место расположения кровати, а в том, что она могла видеть в темноте также хорошо, как и в полдень.
— Прошу меня простить за вторжение, — выкрикнула старуха хриплым голосом, и хотя она не получила никакого ответа на её приветствие, она достаточно чётко увидела высокую фигуру, лежавшую на кровати. — Обычно, я бы назвала тебя беспечным, но для Ди, Охотника на вампиров, оставить дверь открытой или закрытой не имеет никакого значения. Любой, кто вошёл бы сюда со злым умыслом, не выживет, чтобы потом рассказать об этом.
Её тон был жизнерадостным, и эти слова были комплиментом. Как обычно, ответа не последовало, поэтому сутулая фигура продолжила:
— Конечно, я слышала о тебе раньше, но я никогда не могла себе представить, что ты будешь настолько потрясающим. Безусловно, ты ужасно красив, но во что я действительно не могла поверить, так это в то, что кто-то проигнорировал Братьев Бюловых. Вот тогда я и подумала про себя: «Это решает дело». Сначала я намеревалась попросить этих двоих о помощи, но забудем о них сейчас. Кому нужна эта пара молокососов-переростков? Я решила пойти с тобой вместо них.
Здесь старуха сделала паузу и стала дожидаться ответа Охотника, но ответа не было. Неужели он был лишь тенью, которая приняла человеческую форму? Она напрягла слух, но до сих пор не могла услышать ни его дыхания, ни биение его сердца. Старуха поняла, что если бы её ночное зрение не было таким острым, она никогда бы не заметила его присутствия.
Простой человек потерял бы уже надежду в этой бесплодной попытке или стал бы возмущаться его бессердечности. Но старуха продолжила говорить.
— Сначала, когда я сюда вошла, — сказала она, — я не чувствовала твоего намерения убить меня, и до сих пор не чувствую. Я бывала в комнатах других Охотников, и это невероятно. Они всегда были как на иголках, никогда не зная, когда кто-нибудь может попытаться взять их на мушку, и ты можешь почувствовать насилие, повисшее в воздухе вне их комнат. Независимо от того, насколько великими они были, ты выше их всех. Если бы кто-то вошёл сюда, он бы принял тебя за камень, до того как ты убил бы его. С другой стороны, если бы ты захотел, то смог бы остановить противника своим суровым взглядом в их сторону даже через каменную стену. Но я полагаю, что была бы удивлена, если бы ты решил сделать это хотя бы раз в своей жизни. И именно поэтому я связала все мои надежды с тобой.