Он умел так на нее посмотреть и так к ней прикоснуться, что она ощущала себя особенной, единственной и неповторимой, словно кроме нее для него никого больше не существует – никого и ничего, – и она вся таяла внутри, и ее глаза загорались восхитительным нежным светом.
Иногда, возвращаясь с работы домой, она находила в почтовом ящике записку или открытку от Гарри, и на открытке мог быть нарисован какой-нибудь забавный персонаж, который как будто пытается мчаться в десяти направлениях одновременно, и надписи на этих открытках тоже были совершенно дурацкими, вроде: Эй, что у нас на обед? Но ей это нравилось. Нравилось, вскрыв конверт, найти там коротенькую записку. Привет, я тебя обожаю. Или: Скоро увидимся, миссис Уайт. P.S. Я люблю тебя, девочка. Она тихонько смеялась, и вся сияла от радости, и добавляла очередную записку или открытку к своей коллекции.
Конечно, открытки и письма от Гарри доставляли ей радость не сами по себе – заставляли ее напевать в лифте и говорить вслух: Здравствуй, дом! – стоя посреди гостиной. Но эти открытки и письма означали, что Гарри при всем его напряженном рабочем графике находит минутку, чтобы купить открытку или черкнуть пару строчек, написать на конверте адрес и отправить его по почте. Ее приводила в восторг сама мысль о том, что Гарри думает о ней точно так же, как она сама думает о нем.
И хотя она не так сильно любила свою работу, как Гарри – свою, ей нравилось в офисе, она прекрасно справлялась, и дни проходили за днями спокойно и гладко.
Но постепенно в мысли и жизнь Линды Уайт просочилось смутное недовольство. Она знала причину еще до того, как проблема назрела настолько, что ее пора было осмысливать и решать. Она всегда сознавала, что ей чего-то не хватает, и когда поняла, что именно ее беспокоит, то не стала расстраиваться и тревожиться понапрасну. Линда тревожилась лишь об одном: что скажет Гарри, – и она обязательно у него спросит, как только придет подходящий момент. А пока она просто жила, избегая ненужных тревог. Уже скоро все станет известно.
В одно ясное, солнечно-зеленое майское воскресенье, примерно за месяц до их первой годовщины свадьбы, они гуляли в Бруклинском ботаническом саду, любуясь цветущими вишнями. Это был первый по-настоящему теплый весенний день – синее небо, и яркое солнце, что прогревает тебя насквозь, – из тех замечательных дней, которые бывают лишь несколько раз в году, когда все вокруг кажется свежим и чистым. Аллея вишневых деревьев уходила в цветущую бесконечность, Линда с Гарри неспешно прогуливались по дорожке, и у них под ногами стелились мягкие белые лепестки. Потом они свернули в розарий и решили присесть отдохнуть на скамейке на солнышке. Какое-то время они просто сидели молча, наслаждаясь прекрасным видом в этом почти зачарованном месте, таком далеком от городской суеты…