Я не могу не волноваться. Мне кажется, в комнату Гарри-младшего надо повесить синие шторы. Будет красиво, да? А в гостиную – золотые, чтобы они сочетались с мебелью, и, может быть…
Эй, погоди, он рассмеялся и стиснул ее в объятиях. Ты ходишь кругами и скоро догонишь саму себя со спины, а потом не поймешь, в какую сторону повернуть, чтобы вернуться обратно.
Ой, Гарри, ты бредишь, она обняла его за шею и потерлась носом о его нос. А я сейчас просто взорвусь от волнения. Уже взорвалась.
Правда? А я ничего не заметил.
Гарри по-своему был взбудоражен не меньше Линды, но по другой причине. Его волнение проявлялось иначе, что, по сути, и было причиной. Непрестанное радостное возбуждение Линды заряжало радостью и его тоже, но истинная причина заключалась в том, что наметившиеся в последнее время тенденции переломились, и он больше не рыскал по городу в поисках женщины для пятничного обеденного перерыва, а ходил на обед с Уолтом и остальными.
И самое главное, его разум освободился от тягостных мыслей, внутренний конфликт улегся, и его уже не донимали эти странные и непонятные чувства, вызывавшие только растерянность и тревогу. Все это вместе давало ему ощущение безопасности и свободы, и он снова смог сосредоточиться на работе, как прежде, и не ощущал никакой напряженности или неловкости дома. Все как будто вернулось в норму.
Когда агент наконец сообщил, что все формальности завершены и дом перешел в собственность Гарри, тот сразу же стал звонить Линде, но передумал в процессе набора номера. Лучше сказать ей лично. Лучше быть рядом на случай, если она грохнется в обморок или ее хватит удар. Он рассмеялся собственным мыслям и вернулся к работе, но до вечера было еще много времени, и Гарри периодически отрывался от документов, на пару секунд закрывал глаза и представлял, как Линда будет визжать и прыгать от радости, когда он ей скажет, что дом уже официально принадлежит им, и предвкушая ее удовольствие, он сам испытывал чертовски приятные ощущения и с нетерпением ждал вечера.
Почти неделю, если не больше – Линда сама потеряла счет дням, – она изо всех сил держалась и не спрашивала у Гарри, нет ли новостей о доме. Она поняла, что, если не перестанет постоянно об этом думать, ее переживания по поводу дома превратятся в болезненную одержимость, в патологически навязчивую идею, и она просто сойдет с ума вне зависимости от того, смогут они купить дом или нет. Поэтому и сегодня за ужином она воздержалась от упоминаний на эту тему, они с Гарри просто болтали о разном, и в какой-то момент он сказал мимоходом, как бы между прочим: Кстати, сегодня я говорил с Ральфом, и дом уже наш, после чего положил в рот очередной кусочек картофеля, прожевал и спросил, как себя чувствует Линдина мама.