Через соседний корпус Мередит попадает на улицу. Он останавливает такси, опускается на заднее сиденье и называет водителю адрес.
В Маклин он приезжает почти в бессознательном состоянии. С трудом подходит к двери дома, нажимает кнопку звонка. Ему открывает бывший член правительства, который здесь живет.
— Я ранен. В кармане у меня магнитофон. Там все записано, — говорит Мередит и теряет сознание.
Проснувшись, он обнаруживает, что лежит в темной комнате, на диване. У него перебинтована грудь и плечо. Из-за закрытой двери доносятся чьи-то голоса. Мередит поднимается с дивана, по стене добирается до двери и приоткрывает ее. Он видит, что за большим столом сидят бывший член правительства, журналистка и Алан Лонг. Сенатора нет.
Магнитофон Алекса лежит около бывшего члена правительства, который разговаривает с Лонгом:
— Вы знали об этих группах убийц?
— Ходили какие-то слухи, — осторожно отвечает Лонг. — Но я не был связан с этим…
— Уж не пытаетесь ли вы спасти свою шкуру?
— Что ее спасать? Если они узнают, что я сделал и делаю, мне и так конец.
— Поэтому вернемся к отрядам смерти, — говорит журналистка. — Что вы слышали о них?
— Ничего конкретного, — отвечает Лонг. — Никаких доказательств. Гувер не допускает утечки информации. Все происходит в обстановке строжайшей секретности. Человек не знает даже, что делается в соседнем кабинете. Каждый — только одно из звеньев цепи…
— Как в гестапо! — пояснила журналистка.
— И все же вы что-нибудь слышали об этих группах? — настойчиво спрашивает бывший член правительства.
— Только то, что были бы приняты окончательные решения, если бы план не удался.
Журналистка закрывает глаза от ужаса и шепчет:
— Окончательные решения… О Боже!
— Если нам недоставало последнего, самого убедительного оправдания, — говорит бывший член правительства, — то теперь оно у нас, кажется, есть. Через две недели Гувер будет убит, а его досье — изъяты.
— Нет! — Алекс с силой толкает дверь, и она ударяется о стену. — Вы не можете так поступить! У вас есть необходимые доказательства, чтобы привлечь Гувера к суду. Пусть он предстанет перед судом и выслушает приговор страны.
— Вы не понимаете создавшегося положения, — возражает бывший член правительства. — В стране нет такого суда, нет такого члена Конгресса, которые могли бы организовать судебный процесс над ним. Даже президент и вся его администрация не в состоянии сделать это.
— Ведь есть же законы!
— Есть досье, — мягко напоминает журналистка. — Те, кто осмелятся на какой-либо шаг, будут скомпрометированы… и сделают это те, кто предпочтет выжить, а не бороться…