— Это ложь! Никто ни о чем не договаривался!
— Нет, договаривались, и вы об этом прекрасно знали. Другое дело, что вам было наплевать на всех. Вас было девять человек, и физически самый крепкий среди них — вы. Товарищи по несчастью умоляли вас не совершать побег. На следующее утро после вашего исчезновения все они были расстреляны.
О Господи! Пресвятая Дева Мария! Он и не думал, что так выйдет. Совсем близко раздавалась артиллерийская канонада. Другой такой возможности никогда бы не представилось. От него требовалось только одно — идти на грохот орудий. Американских орудий! Он надеялся, что, как только выйдет к своим, сразу же покажет на карте местонахождение лагеря и всех — а среди них были и умирающие — освободят. Но проливной дождь, непроглядная темень и, наконец, болезнь сыграли с ним злую шутку: он не вышел к своим, и все военнопленные погибли.
— Так вы припоминаете? — спросил неизвестный вкрадчивым шепотом. — Восемь человек были расстреляны, и все ради того, чтобы один майор, герой войны, мог браво маршировать на параде в Сакраменто. А знаете, Хан-Чоу был освобожден, но случилось это только через две недели.
«Мы просим тебя, О’Брайен, не делать этого. Если наши действительно так близко, вьетконговцы удерут, бросив нас здесь, ведь с нами они не смогут быстро передвигаться. Но и убивать нас они не будут, только не надо давать им повода. Твой побег может стать таким поводом. Останься. Воздержись, хотя бы на время. В конце концов, это приказ, майор».
Они сидели в полной темноте. Истощенный подполковник, единственный, кроме О’Брайена, среди них офицер, тщетно пытался его убедить.
— Вы не поняли, что произошло, — проговорил наконец в трубку О’Брайен. — Вы все извращаете. Все было совсем не так!
— Нет, майор, именно так, — медленно прошептали в ответ. — Несколько месяцев спустя у убитого вьетконговца обнаружили документ с показаниями подполковника. Тот знал, что ждет узников Хан-Чоу. Так оно и вышло: восемь человек были расстреляны, потому что вы не подчинились приказу старшего по званию офицера…
— Никто ничего мне не приказывал. Откуда вы это взяли?
— …А потом был парад героев. Среди них маршировали и вы.
Куин О’Брайен закрыл рукой глаза. В груди была какая-то пустота.
— Зачем вы мне все это говорите?
— Затем, что вы лезете не в свои дела. Не суйте нос, куда не следует…