— А ты что, не видишь? — ершился Петр.
— Вижу, хоть иголки собирай…
— Ну и собирай.
На какое-то время я тоже забыл про холод, глядя на ракетное зарево. Я не чувствовал ног, но зато ощущал прикосновение к телу холодного белья. Спрыгнул в снег тоже словно в деревянных колодках. Часовой у продсклада не мог нам толком объяснить, где расположилось артснабжение полка. А мороз крепчал, и нам надо было спешить отогреть ноги, где-то пристроиться на ночь. Мы побрели с Петром к ближайшему дому.
У ступенек крыльца в снегу лежали наши убитые, и мы, впервые в жизни, переступили через них. Поднялись на крыльцо. Из неприкрытой двери густо валил пар. Громадная изба была битком набита бойцами. Одни лежали на полу, прислонившись к стене и обхватив руками винтовку, другие дремали сидя. С печки на нас смотрела укутанная в платки женщина неопределенного возраста, наверное хозяйка. В дальнем углу горела коптилка, вокруг которой сидели несколько человек. Они довольно громко переговаривались между собой, нисколько не заботясь о том, что мешают спать другим. Впрочем, в избе раздавался храп, который заглушал доносившуюся из-за леса перестрелку. Мы осмотрелись, прислушались, поняли, что в углу сидели наши, и, переступая через лежавших на полу, с некоторыми зигзагами пробирались к ним.
— А, прибыли, голубчики! — увидел нас начальник мастерской Кравчук. — Располагайтесь.
Сняв шапку с лысой головы, он показал нам широким жестом на пол. Глаза у него блестели от выпитого. Перед ним на ящике из-под мин стояла уже пустая кружка, разломанный хлеб и консервная банка с торчавшим из нее ножом. Кравчук был хорошим оружейным техником, хотя до мобилизации в армию работал мастером на какой-то текстильной фабрике. По характеру человек мнительный и сварливый, он уставился на нас своими маленькими нетрезвыми глазами (в них сверкала непонятная нам неприязнь) и хотел сказать что-то едкое, колкое, но, видимо, пока не находил нужных слов. Мы стояли перед ним в нерешительности, а он смотрел на нас.
Такой встречи мы не ожидали. Обстановка нас настолько поразила, что мы не смогли сразу прийти в себя. Я впервые видел Кравчука пьяным. Мне хотелось быстрее уйти куда угодно, хоть на мороз, и там мерзнуть всю ночь до утра, только бы не стоять перед ним.
Рядом с Кравчуком сидел старшина Чулков и наш любимец дядя Вася, выполнявший обязанности старшины полковой оружейной мастерской. Он приехал раньше нас. Нам пришлось в дороге задержаться, пока шофер менял скат.
— Налей хлопцам, — сказал дядя Вася, обращаясь к Чулкову. — Видишь, от холода почернели.