«Может, еще жив?» — подумал я и остановил лошадь.
Снег давно замел его последние следы, запорошил глаза и чуть раскрытый рот. Между колен стояла винтовка, которую он обхватил руками. Делать тут мне было нечего.
Слишком долго я еду. Там ждут пулемет. Я рванул на себя вожжи, лошадь, видимо, не ожидала этого и несколько шагов прошла быстрее обычного. Потом поплелась тише.
Дорога из леса вывела меня на небольшое поле, которое было усеяно убитыми, как жнивье в летнюю пору снопами. Нетрудно было догадаться, как они бросились из леса на немецкие пулеметы и автоматы и полегли на этом поле. Снег укрыл их всех белым покрывалом, но ветер сдувал снег, чтобы их, отвоевавших это заснеженное поле ценою собственных жизней, видели живые. Как ни старалась поземка снова укрыть их, наметая над каждым снежную могилу, они чернели небольшими бугорками в февральской ночи. Все они были мои однополчане, мои сверстники или чуть постарше и вот уже погибли на этой войне.
Опять я набросился на лошадь. Она засеменила, сани заскользили свободнее. Уже на краю спуска в глубокую балку я спрыгнул на ходу с саней и пошел рядом. Было тут крутовато, но мне не пришлось сдерживать лошадь, хотя сани все время набегали на нее и сталкивали почти к самым ушам хомут.
Приближалась трескотня переднего края. На той стороне балки виднелось Хорошево.
На дне балки, у дороги, я застал за работой полковую похоронную команду. Она почти целиком состояла из музыкантов полкового оркестра. Одного из них, барабанщика Сашу Аверьянова, я знал еще по Подмосковью. Он никогда не унывал, всегда что-то насвистывал или напевал про себя.
— Привет артснабжению от могильщиков! — кричал мне хриплым голосом Александр. Видно, что он уже обвык и на этой работе.
— Привет…
Он стоял с лопатой у глубокой воронки и дымил цигаркой. У них как раз был перекур.
— Закури.
— Не курю. Не забудьте забрать одного в лесу, у дороги…
— Дойдет очередь и до него, — равнодушно ответил мне Александр. — Теперь ему торопиться некуда.
В деревне, в одном из уцелевших домов, мне быстро удалось найти комбата. Он вышел со мною из дома, и я показал ему пулемет.
— Работает?
— Можно попробовать.
— Оставь лошадь за домом, а то не на чем будет ехать обратно. И сам там постой. Сейчас пришлю ординарца. Вместе оттащите в роту. Там и попробуешь.
Я поставил лошадь под окнами дома и привязал ее к дереву. Перестрелка хотя и была редкой, но пули то и дело посвистывали рядом с домом и могли задеть лошадь.
— Ну что, потащили? — спросил ординарец, молодой парень в добротном полушубке, в лихо сбитой набок шапке. На шее у него висел немецкий автомат.