(АЖ) Не самое обычное для вас занятие.
(ДВ) Такой пластинки не существовало, а я хотела ее записать. Я привезла сырой материал и придала ему вид, пригодный для восприятия. Повторяюсь: пела я всю жизнь.
(АЖ) Вы не боялись? Нужна смелость, чтобы в те времена выпустить такой диск, даже во Франции.
(ДВ) У меня были неприятности в России. Тогда-то я и оказалась под запретом. Стала персоной нон грата. Но, конечно, сами песни разошлись по стране.
(АЖ) И что, вы перестали ездить в Россию?
(ДВ) Это закончилось в 1974 году. Мне закрыли въезд, визу больше не выдавали. Хорошо, Россия изменилась, но не в лучшую сторону. Это чудовищно! Это просто феодальное государство. У них там дикий капитализм, но заправляют всем бывшие кагебешники. Просто ужас какой-то!
(АЖ) Вы не боитесь, что приехавшие оттуда художники утратят на Западе то, что на родине было их источником их силы?
(ДВ) Нисколько не боюсь. У трех художников, которых я привезла, есть свой неповторимый характер и удивительная изобретательность. В них есть нечто совершенно самобытное. Я потому их и выставляю, а не для того, чтобы доставить им удовольствие. Я никому не стремлюсь доставить удовольствие. Они вскормлены антисоветизмом, и, поскольку принципы советской системы распространены даже вне России и угрожают всем нам, эти художники остаются ниспровергателями. Они не могут забыть. На Западе этого никто не понимает, для этого нужно было пожить там. Там царила смертельная жестокость, это было уничтожение людей.
(АЖ) Но все эти исторические картины, они не рискуют со временем выйти из моды?
(ДВ) Это не исторические картины! Они политические. И потом, это в них уже заложено, помимо их воли. Эти художники должны самовыражаться. В 1970 году я смотрела на картины Кабакова. Говорю ему: «Почему ты пишешь своих персонажей в углу». – «Потому что они боятся. Они прячутся».
Эти русские – концептуальны, и никто в России не понимал, что это значит. Они были совершенно отрезаны от остального мира. Именно потому, что они были не такими, как все. Но я интересовалась ими не оттого, что они были русскими. Они были необычными. А необычность в этой отвратительной стране, где не существовало никаких свобод, была признаком бунта против общества, признаком гениальности.
(АЖ) Быть может, в них вас привлекал и мощный протест против скудоумия окружающего официального искусства?
(ДВ) Конечно! Их живопись – политическая, абсолютно политическая. Против советской власти, против репрессий, против диктатуры, против отсутствия свобод, против шаблонного искусства… И они были правы. Именно искусство помогает понять, на чем зиждется империя. Смотрите, во время Великой французской революции стали интересоваться произведениями времен Римской империи. А римляне, эти великие воины, которые несли «цивилизацию», покорили Европу, проложили дороги, художниками были посредственными. Сила никогда ничего не производит.