(АЖ) А когда гипсовая скульптура была готова?
(ДВ) Она никогда не бывала готова! Нет. Наступал момент, когда он видел, что скульптура получается. Но там же не один черновой вариант, их несколько. Тогда он ломает одну или пару черновых скульптур и сосредотачивается на одной или двух других. И начинает искать. Только ищет годами. Со мной, с «Гармонией», это заняло четыре года. Он умер, так и не закончив ее. У Майоля была скульптура под названием «Венера». Так он работал над ней десять лет. Сделал несколько разных скульптур, но окончательный вариант был завершен через десять лет.
(АЖ) Работал по-разному в зависимости от предполагаемого материала: бронзы, камня, мрамора?
(ДВ) Майоль никогда не держал в голове мрамор. Он любил только бронзу. И камень он тоже не использовал, из его рук вышло лишь несколько каменных скульптур. Для этого обычно приглашался специалист. Ему передавался гипсовый вариант с реперными точками, и он переносил его на камень. Вообще-то Майоль начинал свою карьеру с плодовых деревьев. Его первые произведения – из дерева. Но материал его совершенно не интересовал, ему до материала не было дела. Целью Майоля были поиски и доведение до совершенства. Это был не только перфекционист, но и человек, который беспрестанно искал то, что нельзя было увидеть.
(АЖ) Он сам доводил работу до конца?
(ДВ) Аристид был и литейщиком, он этому научился. У него в Париже даже была своя литейная мастерская. Правда, непродолжительное время, поскольку человек искусства не может слишком долго забавляться этим. В молодости, в 1905 году, Майоль обратился к литейщику Бингену и Костеноблю. Это был один человек, хотя и с двумя фамилиями[29]. Именно он позднее отлил столь совершенный памятник Бланки. Я недавно ездила посмотреть на этот памятник – его бронза совсем не состарилась. И Майоль робко попросил научить его искусству литья. «Приходите, юноша, приходите!» – и Аристид ходил туда каждый день. Он изучил все техники литья, он делал песчаные формы, отливки, чеканку. Майоль там всему научился, и всю жизнь он старался достичь совершенства. Отливка должна была быть безукоризненной, чеканка – без малейшего изъяна. Чеканить все самостоятельно он был не в состоянии, часто нанимал чеканщика. Но когда мог, чеканил сам. Как-то мне пришлось позировать для чеканки «Трех нимф». До конца жизни он чеканил превосходно.
(АЖ) А живопись?
(ДВ) Майоль никогда ее не бросал. Но у него не всегда находилось время на картины. Он был совершенно одержим скульптурой, думал только о ней. Вся его жизнь вращалась вокруг поисков в области скульптуры. Какие-то вещи он бросал – бумагу, глазурованную терракоту, гобелены… Но не живопись. Я позировала ему до последних его дней.