Так что Паулина Кауфман и ее младенец, Майкл, должны были сесть на поезд из Марселя в Сербер и Порт-Боу, пересекая границу обычным путем, а отцу предстояло пройти через горы, чтобы присоединиться к семье на следующий день в Порт-Боу. И Адама Кауфмана проинструктировали, чтобы он сел на последний поезд в Баньюльс. Он ехал в компании парижского друга, еврейского художника из Риги Иезекииля Шлосса, укрывавшегося во Франции с 1938 года. Поскольку Шлосс был лицом без гражданства, он должен был переходить границу, как и Кауфман. Она пошли в привокзальное кафе и заметили меня. Я встала, и они двинулись за мной. Я отвела их в мастерскую в Пуиг-дель-Мас, где они провели часть ночи вместе с укрывшимися там другими людьми, партизанами. На рассвете я всех их перевела через горы на ту сторону. Разумеется, я с ними не разговаривала, я не была с ними знакома и тотчас же о них забыла. Для Кауфманов все закончилось хорошо после многих дней пути: нужно было пересечь Испанию и Португалию, а затем сесть на пароход в Америку. В Лиссабоне они сели на греческое судно «Неа Эллас» и прибыли в Нью-Йорк 13 октября 1940 года, через три недели после пересечения границы. На борту были сын и брат Томаса Манна, Франц Верфель и Альма Малер. Конечно, всего этого я тогда не знала, а узнала годы спустя, когда эти приключения начали описывать историки.
Прошли годы. Кауфман и Шлоссы обосновались в Соединенных Штатах. И Адам Кауфман постоянно рассказывал своему сыну Майклу историю девушки в красном платье, историю, которая стала для него почти легендой. Сыну это надоело: «Она, возможно, давно умерла!» – «Нет, она не умерла, я это чувствую. Ты должен ее разыскать!»
Адам умер в 1994 году в возрасте девяноста двух лет. А в 1996-м Майкл Кауфман, ставший писателем и журналистом New York Times, прочел в New York Review of Books статью о Майоле и его музе, в которой упоминалась мастерская около Баньюльса. Это его заинтриговало. На следующий год в одной статье в английском журнале тоже шла речь о девушке в красном платье. И Майкл приехал в Париж, чтобы посетить музей, открывшийся за два года до этого. Он мне написал. Мы встретились в Нью-Йорке в 1998 году, а позднее он приезжал в Баньюльс-сюр-Мер посмотреть на места, которым был обязан жизнью. И мы с ним там встречались. Это была его история, и ему удалось ее прояснить, замкнуть круг, как говорится.
Иезекииль Шлосс умер в 1987-м, так и не узнав конец этой истории. Его жене Лилиан спустя годы рассказал Майкл Кауфман. Лилиан была учительницей, преподавала французский. Они с Иезекиилем познакомились в Нью-Йорке в 1942 году. Он тогда был художником-рисовальщиком в газете France-Amérique. Шлосс также делал рисунки для разных еврейских журналов и для меньшевистского журнала «Новый путь», с которым он уже сотрудничал в Париже и где иногда публиковался Адам Кауфман. Шлоссы собрали значительную коллекцию китайского искусства, которую даже экспонировали в Музее Метрополитен. Лилиан счастливо прожила со своим мужем более сорока лет – в каждом своем письме ко мне она упоминает об этом.