Смерть Криса стала ударом для меня лично и для всего нашего движения. Он был солдатом и патриотом, для которого ни одна задача не была слишком мелочной. Среди молодежи Южной Африки он считался настоящим героем. Он являлся человеком, который говорил на ее языке и к которому она прислушивалась. Если кто-нибудь и мог мобилизовать непослушную молодежь на поиск того или иного решения путем переговоров, так это был Крис. С его смертью Южная Африка лишилась одного из своих величайших сыновей, она лишилась человека, который мог бы оказать неоценимую помощь в преобразовании нашей страны в новую нацию.
В стране отмечалось хрупкое спокойствие, поэтому высказывались обоснованные опасения, что смерть Криса Хани может спровоцировать межрасовую войну, если молодежь решит, что их герой стал мучеником, за которого они должны отдать свои собственные жизни. Сначала я полетел на вертолете, чтобы выразить свои соболезнования восьмидесятидвухлетнему отцу Криса, проживавшему в Сабалеле, крошечной пыльной деревне в районе Кофимваба в Транскее. Этот район мне был хорошо известен, поскольку являлся родиной семьи Матанзимы. Когда я прилетел в эту бедную и крошечную деревню без водопровода и электричества, я поразился тому, как она смогла дать нашей стране такого великого человека, как Крис Хани, который взбудоражил всю нацию своей страстной натурой и своим талантом. Его забота о сельской бедноте объяснялась как раз тем, что свое детство он провел в Сабалеле. Он никогда не терял своих корней. Отец Криса с горечью рассказал мне, какую боль он испытывает от потери сына. Вместе с тем он с удовлетворением отметил, что тот погиб в борьбе.
По возвращении в Йоханнесбург я узнал, что полиция арестовала члена ультраправого Движения сопротивления африканеров, польского иммигранта, который был схвачен после того, как одна отважная африканерка позвонила в полицию и сообщила ей номер машины убийцы. Это убийство стало актом безумного отчаяния, попыткой сорвать процесс переговоров. В тот вечер меня попросили обратиться к нации в программе радиовещательной корпорации Южной Африки. В данном случае именно руководство АНК, а не правительство, стремилось успокоить нацию.
Я сказал в своем обращении, что процесс переговоров, направленный на установление гражданского мира, не может быть остановлен. Я, в частности, заявил:
«Сегодня вечером я обращаюсь к каждому южноафриканцу, к чернокожему и белому, из самых глубин своей души. Белый человек, погрязший в предрассудках и ненависти, приехал в нашу страну и совершил настолько отвратительный поступок, что вся наша нация сейчас балансирует на грани катастрофы. Белая женщина африканерского происхождения рисковала своей жизнью, чтобы мы могли узнать и привлечь к ответственности этого убийцу. Хладнокровное убийство Криса Хани вызвало шок во всей стране и мире… Сейчас настало время всем южноафриканцам объединиться против тех, кто желает уничтожить то, за что Крис Хани отдал свою жизнь, – за свободу всех нас… Я призываю весь наш народ сохранять спокойствие и почтить память Криса Хани, проявив дисциплину во имя гражданского мира».