После долгих обсуждений я поддержал предложение Джо Слово, и 18 ноября оно было одобрено Национальным исполнительным комитетом АНК. Исполком АНК согласилась поддержать принцип «разделения власти», который предполагал, что для партий национальных меньшинств не будет необходимости добиваться для себя права вето. В декабре 1992 года мы начали с правительством новый раунд негласных двусторонних переговоров, которые проходили в течение пяти дней в охотничьем домике, расположенном в буше[115]. Эти переговоры оказались крайне важными, поскольку они строились на фундаменте, заложенном в Протоколе о взаимопонимании. На «переговорах в буше» мы достигли принципиальной договоренности о правительстве национального единства, которое будет действовать в течение пяти лет и в котором будут пропорционально представлены все партии, набравшие на всеобщих выборах более пяти процентов голосов. Через пять лет правительство национального единства должно быть заменено правительством простого большинства. В феврале 1993 года руководство АНК и правительство публично объявили о принципиальном соглашении, достигнутом в отношении правительства национального единства с пятилетним сроком полномочий, многопартийного характера кабинета министров и создания переходного исполнительного совета. Выборы должны были состояться уже в конце 1993 года.
Я всегда считал, что у человека должен быть дом в пределах видимости от места, где он родился. После освобождения из тюрьмы я приступил к реализации своих давних планов построить себе загородный дом в Цгуну, и к осени 1993 года он был готов. По планировке он напоминал тот коттедж, в котором я жил в тюрьме «Виктор Верстер». Эта особенность зачастую вызывала некоторое удивление, однако ответ был прост: коттедж в тюрьме «Виктор Верстер» стал первым просторным и комфортабельным домом, в котором я когда-либо проживал, и он мне очень понравился. Поскольку мне была прекрасно известна его планировка, то в Цгуну мне не приходилось по ночам бродить в поисках кухни.
В апреле 1993 года я пожил некоторое время в этом доме, взяв себе короткий отпуск. Утром 10 апреля я только вышел на улицу, чтобы поприветствовать членов команды полиции Транскея по регби, как неожиданно ко мне выбежала моя экономка, чтобы предупредить о срочном телефонном звонке. Она была вся в слезах. Я извинился перед молодыми полицейскими и подошел к телефону. Один из моих коллег сообщил, что Крис Хани, генеральный секретарь Южноафриканской коммунистической партии и бывший начальник штаба «Умконто ве Сизве», одна из самых популярных политических фигур среди сторонников АНК, был застрелен в упор перед своим домом в Боксбурге, пригороде Йоханнесбурга, в котором проживали в основном рабочие из числа белого населения. Крис Хани еще строил планы привлечь их к нашему освободительному движению.