Невероятное событие! Кто-то интересуется коммунистами?! Растерявшись, я ответил: «Да, конечно. Пойдемте на кафедру, там есть несколько экземпляров». Он подхватил: «Вы ведь работаете на кафедре политологии Востока (Боже, кому же пришла мысль придумать ей такое название!)? А я с исторического факультета и здесь читаю курс истории России». Вдруг я сообразил, да, разумеется, я знаю эту фамилию - Арапов - по многочисленным публикациям по российскому исламу и по разговорам (не всегда лестным) коллег с кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока.
Пока мы шли, он все время говорил. И было о чем! Это было время, когда еще никто и не предполагал, что в ИСАА могут сделать ремонт, превративший Институт в подобие офиса средней руки. Мы спустились по литой чугунной лестнице - и мне рассказали о других московских домах, где есть такие же лестницы. Мы проходили мимо голландской печки - и я услышал рассказ о том, как и когда такие печки появились в России и в Московском университете. Нельзя сказать, что я этого не знал, но в рассказах Дмитрия Юрьевича было столько совсем не известных мне подробностей, деталей, исторических фактов, из которых составлялась картина времени и места, картина (почему бы и нет?) - обучающая, будящая воображение, мысль, в конце концов, фантазию. А как же хорошо было (уже потом) сидеть вместе с Дмитрием Юрьевичем на скамье во дворе перед зданием Университета с масонскими знаками на фасаде и потрескавшимися памятниками Герцену и Огареву. Его рассказы продолжались. Как же лестно и просто было слушать эти рассказы, сидя рядом с ним!
На кафедре меня ждал подарок - вышедшая в 2001 г. книга самого Арапова «Ислам в Российской империи» с дарственной надписью «Глубокоуважаемому Григорию Григорьевичу Косачу. Д.Ю. Арапов. 12.11.2002 г.». Иными словами, он готовился к встрече со мной? Я ему интересен? В этом у меня не оставалось никаких сомнений, - Дмитрий Юрьевич стал говорить об Оренбурге, о моем «нетленном творении» - «Город на стыке двух континентов» про татар этого города и губернии/области. «Боже, - сказал я себе, - он и об этом знает?»
Но как же мягко (потому что был настоящим специалистом) он говорил с автором этого «нетленного творения», узнававшим от Дмитрия Юрьевича многое, оставшееся для самого автора за скобками, и об Оренбургском магометанском духовном собрании, и о Ризаэтдине Фахретдинове, и об Ахмеде Хусаинове. Я вдруг начинал понимать, что находившийся напротив моего дома (времен детства и юности) в Оренбурге квартал, где жило много татар, был остатком прежней махалли. Я вдруг осознавал, что в домах моих татарских приятелей по школе на стенах висели (1950-е - начало 1960-х гг.) настоящие шамаили. Первая встреча, но я уже учусь у него!