Она поблагодарила Вселенную и открыла глаза. После этой практики всегда хотелось сделать глоток вина. В душе был покой, и, поцеловав ночь в губы, она на цыпочках зашла в дом…
…Он стоял на балконе. В чужом городе, где невозможно читать утреннюю газету. В ней странные буквы.
Он стоял только в льняных брюках. Спать не хотелось. Смотрел на восток. Чувствовал, что они смотрят в одну сторону. Кто-то пил его молоко с медом. Обернулся. Это была нежность.
И вдруг ночь стала пахнуть по-особому. Не каменными звездами, не детскими снами, а цветами. По спине поползли мурашки, и сердце стало биться в особом ритме. Он, как доктор, знал – такого ритма не существует. И упало блаженство… И в душе наступил мир…
Под утро он забрал пустой стакан и ушел спать. На дне, прямо в желтом кусочке меда, дремала нежность…
…В городе жило знойное лето. Оранжевое солнце теперь занимало полнеба. И над домами завис большой раскаленный апельсин.
Они виделись редко. Она терпела и ждала. Просыпаясь на рассвете, умоляла Солнце направлять лучи на его важный жизненный путь.
Однажды вечером, возвращаясь с работы увидела: с небом что-то случилось. Его не стало на несколько минут. А потом оно раскололось на две части, и хлынул дождь. Стеной. Люди жались ближе к крышам. Они стояли на платформах, не понимая, где двери. Дождь был таким мощным, что туфли пришлось снять, а зонт – выбросить. И когда все спасали портфели, телефоны и брюки, она шагнула прямо в него. Она стала с ним одним целым. И дождь шел сквозь ее тело. А ее тело – было телом дождя.
– Я его видел, – шепнул дождь. – Он на западе, ближе к Северному морю.
– Он здоров?
Дождь засмеялся, как мальчишка.
– Он влюблен…
Она попросила смыть с него чужие глаза и чужие откровенные желания. Она взывала к этому разверзшемуся небу и плакала вместе с ним. Она умоляла дать ему воды, когда он захочет пить.
…И так продолжалось изо дня в день. Она становилась на колени и целовала землю. Просила дать ему хлеба, когда он захочет есть. Благодарила, что он может по ней идти в гору. Трогала руками горизонт и отправляла в золотом шаре свои вопросы. Делая вдох, гадала – может, это его выдох? А на небе удобно сидели густые облака. Наклоняясь вниз – пили родниковую воду. Вытирали руки о лесной мох и дышали чебрецом. Облака хранили его мысли, шепотом оброненные слова, усталый кивок головы и очень бережно – каждое воспоминание о любви…
1969–1970 год. Декабрь-Январь
Сегодня целый день идет снег,
Он падает, тихо кружась.
Ты помнишь,
тогда тоже все было засыпано снегом?
Это был снег нашей встречи.