— Ну ничего, разберемся.
Проводив Полину Ивановну до двери, Соснин вернулся и углубился в чтение Валиного письма.
«Мамуля, родная, здравствуй! Вот я и отдыхаю. Здесь чудесно. Разноцветные коттеджи для отдыхающих недалеко от речки. Вода в ней холодная-холодная, горная, а сама речка быстрая. Здесь вечером особенно красиво. А какой воздух! Нет, описывать я не мастер. Короче говоря, мне хорошо. Одно мучает меня, непутевая я у тебя. Никак не устрою свою жизнь. И почему это на моем пути парни один кретинистей другого попадаются? Не хотела я, правда, говорить, дома все умалчивала, а здесь, вдали от тебя, раскисла. Ведь я совсем не такая уж боевая, как это кажется многим. Хочется мне хорошего, но почему-то не получается. Вот и Костя, вроде бы ничего парень, а на поверку — подлец. Все они похожи на Стасика: смотрят на меня как на свою собственность. Ох! Не будет у меня от них жизни, не будет! А вообще-то все это чепуха, плевать я на всех хотела.
Мамочка, милая! Пожалуйста, не расстраивайся, это я так, от неустойчивости нервной системы. Ты же знаешь свою дочь. Просто нахлынуло на меня что-то, а с кем поделиться, как не с тобой? Все в порядке. Не волнуйся. Крепко, крепко тебя целую. Твоя Валя».
Николай несколько раз прочитал Валино письмо, пытаясь найти в нем другой, затаенный смысл, который приоткроет завесу над ее внезапным и непонятным исчезновением. Наконец, отложив письмо в сторону, Николай вышел из-за стола и, как это всегда бывало с ним в минуты раздумий, слегка наклонил набок голову, словно прислушиваясь к собственным мыслям, и, заложив за спину руки, начал мерно вышагивать по кабинету. Временами он подходил к столу, останавливался, быстро находил в деле нужный документ, пробегал его глазами и снова начинал свой «марш раздумий».
Николай не хотел огорчать Полину Ивановну своими сомнениями по поводу письма. Он сразу обратил внимание на почтовый штемпель места отправления. Письмо значилось отправленным из дома отдыха, но дата говорила о том, что Валя послала письмо... уже после своего исчезновения!
«Прямо мистика какая-то... — Николай задумчиво провел рукой по волосам, закрыл глаза. — Валя исчезает из дома отдыха и одновременно продолжает оставаться там... Зачем это ей столь непонятным образом исчезать, а затем мистифицировать мать почтовым посланием? Нет, тут что-то не так... Может быть, вся эта история кому-то понадобилась? Валю заставляют написать письмо, отправляют его из дома отдыха... Для чего? Создать видимость, что Валя находится именно здесь, а не в другом месте... Но чтобы согласиться с таким утверждением, надо решить, кому и зачем это понадобилось. И, наконец, выяснить, где прячут Валю. Короче, речь должна идти о похищении. Значит, похищение... Но позвольте: похитить дочь, чтобы получить от матери выкуп. В отношении Полины Ивановны это просто смехотворно... Значит, похищение отпадает, отъезд из дома отдыха — тоже: Валя написала бы матери об этом, не стала бы обманывать... Что же тогда? Убийство?.. А как быть с письмом? Оно-то ведь свидетельствует, что Валя после исчезновения была жива... Текст письма написан Валей, это категорически подтвердила Полина Ивановна. Ну, назначим экспертизу для объективности, а дальше что?»