Арслан встал и подошел к Махмуду. Тот тотчас же вскочил со стула.
— Товарищ командир, — серьезно произнес Туйчиев, — приказываю построить отряд. Надо выполнить очень важное задание.
Махмуд засиял от гордости и побежал собирать ребят. Вскоре отряд, разместившись в кузове совхозного грузовика, двинулся в путь к Красным камням.
— Так где, ты говоришь, стоял тот парень?
— Вон там. Только он не стоял, а бегал взад и вперед, — Махмуд показал, как бегал парень.
— Я видела, он подбегал и глядел в воду... — добавила Таня.
— Вы узнаете того человека, если вам покажут? — спросил Туйчиев.
— Узнаем! — в один голос ответили Таня и Махмуд.
— Посмотрите-ка, не этот? — Арслан протянул ребятам фотоснимок Стасика.
Ребята долго рассматривали фото и сказали, что это не тот человек.
— Значит, сумочку ты нашла на том берегу?
Таня кивнула, перешла через бревно и показала корягу, на которой висела сумочка.
* * *
Николай не скрывал своего недовольства. Вот уже битый час он доказывал никчемность и даже вредность этой затеи, но Туйчиев был неумолим. Он твердо решил, что выведет Бурова на место, где спрятаны похищенные вещи, и сделает это без конвоя.
— И надо же подумать, — возмущался Соснин, — все это только потому, что Буров, видите ли, стесняется знакомых! Вдруг встретятся по пути! Да как ты не понимаешь, что Буров относится к людям, которым вообще неведомо стеснение! — Соснин шагал и шагал по кабинету, в волнении размахивая руками. — Он просто издевается над тобой. Неужели это не ясно?
— Как раз очень даже ясно. Но вопрос, Коля, стоит гораздо острее, глубже и принципиальнее. — Арслан защелкал зажигалкой, пытаясь прикурить. — К сожалению, ты видишь в Бурове только преступника...
— Он совершил столько преступлений! Буров непоправим.
Убедившись, что прикурить от зажигалки так и не удастся, Арслан попросил у Николая спички. Прикурив и сделав несколько глубоких затяжек, он продолжал:
— Ты прекрасно знаешь, что у любого человека, в том числе и у преступника, есть и хорошее и плохое...
— Как же, отлично знаю, — усмехнулся Соснин.
— Только у человека, вставшего на путь преступлений, хорошее запрятано, очень глубоко запрятано, а на поверхности одни лишь отрицательные черты, только плохое.
— Да где ты разглядел хорошее у Бурова, где? — удивленно пожал плечами Соснин.
— Ты становишься ремесленником, квалифицированным, правда, но все же ремесленником.
— А ты в облаках витаешь, теории филантропические создаешь. Ну, о каком доверии может пойти речь? Я имею в виду следователя и обвиняемого. Ведь любой обвиняемый считает тебя своим заклятым врагом!