— Выбирайте, другого пути у вас нет. В России гражданских браков не заключают. Ещё при Николае I министр народного просвещения граф Сергей Уваров изобрёл триаду: «Православие, самодержавие, народность».
— Похоже на девиз Великой французской революции «Свобода, равенство, братство».
— Верно, наш глубокомысленный девиз в противовес ему. С тех пор под ним и живём.
— Я думаю, главное в этой формулировке «самодержавие». И чтобы сломать эту триаду, нужно его уничтожить.
— Правильно мыслишь, Мартын Иванович.
— Спасибо, Борис.
— Будь счастлив, Мартын, — улыбнулся Савинков. — Извини, я тороплюсь.
Он на прощанье махнул рукой и исчез в проёме двери. Небольшой зал, где проходило собрание, опустел. Рутенберг минуту постоял в задумчивости и направился к выходу. Решение, которое смутно виделось ему прежде, обрело ясные очертания.
На следующий день они с Ольгой встретились после работы.
— Чему ты улыбаешься, милый? — спросила она.
— Я решил принять православие. Иначе нас не повенчают. Оленька, у нас нет другого выхода.
— Но ты же не веришь в Б-га? Хотя я тоже не очень.
— Ради нашего счастья я готов поверить. Кстати, у меня есть начальное религиозное образование. Я знаю Библию и умею молиться. Мне бы только почитать Евангелие.
— Пожалуй, ты прав, — произнесла Ольга. — В моём приходе поп весьма добродушный и порядочный человек. Я с ним поговорю.
— Может быть, мне пойти с тобой?
— Хорошо, пойдём вместе — согласилась она. — Ты знаешь Андреевский собор на Васильевском острове?
— Конечно. Недалеко от университета, на Большом проспекте. Я, Оленька, весь Петербург пешком обошёл.
Пинхас обнял её, и они двинулись по улице, обсуждая, где они встретятся.
В воскресенье он ждал её на набережной Невы возле сфинкса напротив академии художеств. Она немного опаздывала. Человеколев смотрел на него своей загадочной улыбкой, словно что-то хотел сказать. Но Пинхас принял решение — он женится и ради своей возлюбленной готов на всё. Подошла Ольга и они, пройдя мимо дома Трезини, свернули направо. Улица, по обе стороны застроенная дву-трёхэтажными похожими друг на друга жилыми домами, вывела их на проспект, за которым уже хорошо просматривался красивый увенчаный крестом купол собора, окружённый главками с крестами, и высокая двухъярусная шатровая колокольня. Та сторона проспекта была почти незастроенной, и он открылся Пинхасу во всём своём великолепии. Они поднялись на паперть, миновали большую резную дверь, над которой два золоченых ангела держали знак ордена Святого Апостола Андрея, и вошли в большой полутёмный зал.