Перепечатывайте, переписывайте все, кто может, и распространяйте между собой и по всей России это мое послание и завещание, зовущее всех угнетенных, обездоленных на Руси восстать на защиту своих прав. Если меня возьмут или расстреляют, продолжайте борьбу за свободу. Помните всегда данную мне вами — сотнями тысяч — клятву. Боритесь, пока не будет созвано Учредительное Собрание на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, где будут избраны вами самими защитники ваших прав и интересов, выставленных в вашей петиции изменнику-царю.
Да здравствует грядущая свобода русского народа!
Священник Георгий Гапон
12 час ночи 9 января 1905 г.»
— Хорошо, Пётр Моисеевич! — удовлетворённо произнёс Гапон. — Хочу предложить тебе писать ещё, когда найдёшь нужным.
— Ладно, батюшка, как тебе будет угодно, — согласился Пинхас.
Гапон подписал десятка полтора чистых листов бумаги и протянул их Рутенбергу.
В первые дни после расстрела Гапон надеялся на подъём народного восстания и готов был встать во главе его. Но вопреки его ожиданиям восстания не последовало, лидеры «Собрания» были арестованы, и он утратил всякую связь с рабочими. Пребывание Гапона в городе стало опасным. Рутенберг встретился на Лиговке с Савинковым.
— Мартын Иванович, Центральный комитет партии благодарит тебя за мужество и умелое руководство Гапоном и рабочими 9 января и последующие дни, и за спасение Георгия Аполлоновича.
— Спасибо, Борис. Я делал то, что считал правильным и необходимым.
— Чернов, Аргунов и Гоц считают, что следует вывезти Гапона из Санкт-Петербурга.
— Я тоже так думаю. Полиция, конечно, ищет его.
— У одного из членов партии есть имение под Петербургом. Там он будет в полной безопасности. Поговори с Гапоном. Если он согласится, позвони мне. Тогда пусть он
будет готов. За ним заедет наш человек. Ты поедешь с ним. Он, я знаю, человек своенравный, с амбициями. Его надо контролировать.
— Конечно, я поеду с ним.
— Тогда всё. Будь здоров, Мартын Иванович.
— До свидания, Борис.
Вернувшись на квартиру Батюшкова, Рутенберг рассказал священнику о предложении эсеров. Гапон сразу же согласился и пошёл к себе в комнату укладывать вещи в саквояж. На следующее утро возле дома их уже ждала пролётка. Молодой возница всю дорогу до окраины с любопытством поглядывал на одетого в медвежью шубу Гапона. Рутенберг поблагодарил Тимофея, и они направились в условленное место, где поднялись на дроги. Через два часа повозка вкатилась во двор одноэтажного здания усадьбы. Иван Николаевич Хвостов, хозяин имения, увидев их через окно, вышел на крыльцо и, спустившись по невысокой лестнице, подошёл к ним. Меховая шапка над высоким лбом, моложавое лицо, добротное суконное пальто и кожаные сапоги говорили о его статусе и интеллигентности.