Какие бури прогремели,
Какие вихри пронеслись,
Но у Кремля синеют ели,
Всё так же звезды смотрят ввысь.
Всё так же звон высокий льется,
И от него земля светла,
Как будто не часы, а солнце
Победно бьет в колокола.
Всё так же башни розовеют
И, думу думая, молчат,
И караул у Мавзолея —
Горят штыки как два луча.
Здесь Сталин спит в своей могиле
И Брежневу поставлен бюст.
Черненко здесь похоронили
И приземлился храбрый Руст.
Здесь, на трибуне Мавзолея
Стоял, как дряхлый шимпанзе,
Товарищ Брежнев, а правее —
Товарищ Суслов в картузе.
Приди сюда, где ветры мчатся,
И ты увидишь даль веков
И ты услышишь на брусчатке
Шаги пяти материков.
Ты здесь постой хотя б немного,
Послушай, как перед тобой
Всё дышит вечностью высокой,
Всё дышит вечностью живой.
Обновленный вариант этого стихотворения мне очень понравился, и я мгновенно выучил стихи вместе с добавленными строфами – ведь «из песни слова не выкинешь». Но тут я всерьез испугался: вдруг и на празднике я прочту его в полном варианте? Что тогда будет? Меня спасла случайность: на генеральной репетиции я стал сильно заикаться и меня «сняли с дистанции», чему я был несказанно рад. А отец потом говорил: «Все-таки жаль! Представляешь, какой грандиозный скандал разразился бы!»
* * *
Мне вспоминается 19 августа 1991 года. В то утро мама разбудила меня со словами, что произошел государственный переворот и что неизвестно, чту будет дальше. Весь день мы вслушивались в радиоприемник, стараясь не упустить ни слова, а ближе к вечеру приехал отец. Он предложил мне проехаться на велосипедах – и по дороге пересказал мне свои ощущения, абсолютно ничего не скрывая. В то время мне было одиннадцать лет – но отец говорил со мной как со взрослым. Он сказал, что не удивится, если его арестуют, потому что он уже засветился как либерал и антисоветчик – и, как ни удивительно, я воспринял его слова как должное, довольно мужественно… Мы ехали через Хрипанское поле – в то время оно еще не было застроено – а когда проезжали через деревню Хрипань, увидели, что довольно обшарпанный лозунг над входом в сельский клуб был заботливо подновлен… А потом стал накрапывать дождь – и мы спрятались под большой старой елью… Но дождь довольно быстро прекратился и мы двинулись дальше.
Потом мы не раз размышляли о том, что это был sui generis знак – указание на то, что вся история с путчем закончится столь же быстро, как этот дождь. И впрямь – в 20-х числах августа, уже после провала путча, мы с отцом поехали в Егорьевск и очень радовались, увидев из электрички, что над зданием Раменской администрации развивается бело-сине-красный флаг. А еще через несколько дней мы вновь поехали через Хрипань – и что же? Лозунг на клубе, подновленный за несколько дней до того, был закрашен… Ну что тут сказать? В точности по анекдоту: «Были ли у вас колебания при проведении линии партии?» – «Колебался вместе с линией»… А тем маршрутом, что сложился у нас в тот августовский вечер, мы потом ездили часто – он оказался исключительно удобен для вечерних поездок, когда времени мало, а покататься хочется. И назвали его – Хрипанское кольцо.