. Tusc. III, 19, 45), а в другом месте заметил, что Евфорион был поэтом чрезмерно темным (nimis obscurus) (
Cic. De div. II, 64, 132). Разумеется, сложные места у него, как и у Каллимаха, Аполлония или любого другого ученого поэта, есть; это усугубляется и тем обстоятельством, что интерпретация многих текстов затруднительна ввиду их отрывочности, но главная черта поэта Евфориона заключается, конечно, не в намеренной темноте его стихов, а в типичном для эпохи Эллинизма единстве учености и простоты. Так, например, в эпиллии о последнем подвиге Геракла (текст сохранился в папирусном фрагменте
[48]) о том, как Кербер появился на поверхности земли, он повествует следующим образом:
Если же сзади взглянуть на пса, то под брюхом косматым
Змйи (таков его хвост!) шевелят языками у ребер,
А из горящих очей искры сыплются, напоминая,
Как в мастерской кузнеца или где-нибудь на Мелигунде
Это бывает, когда молотки стучат о железо,
С легкостью к небу взлетая, и гул издает наковальня,
Или же Этну, где дым указует на дом Астеропа.
Так приведен был в Тиринф к отвратительному Эврисфею
Он из Аида живой (вот последний двенадцатый подвиг!),
Чтоб на скрещенье дорог на него взирали в Мидее
Женщины, малых детей к себе прижимая со страхом.
(перевод наш)
В текст ученого эпиллия, насыщенного собственными именами из редкостных мифов и грамматическими формами из Гомера и Гесиода, неожиданно вводится весьма яркая картина, изображающая кузнечную мастерскую. Заканчивается эпиллий живым описанием держащих на руках детей женщин, которые, собравшись у перекрестков, в ужасе смотрят на Кербера. Создается впечатление, что Геракл проводит пса не по какой-то мифологической Мидее, а по современной поэту Антиохии. Напомним, что именно так реагирует читатель на описание пробуждающихся Афин в «Гекале» Каллимаха, без труда узнавая в этой картине утро в Александрии. Другой текст (он сохранен у Стобея) показывает, что, подобно Аполлонию, Евфорион мастерски владеет искусством создания средствами слова чисто зрительных образов. В эпиллии, посвященном Филоктету, речь шла о гибели пастуха Фимарха, известного тем, что на Лемносе он ухаживал за раненым Филоктетом:
Всё же море его поглотило, хотя уповал он
Выжить: взметнулись не раз над волнами простертые длани.
Силился выплыть, но всё безуспешно; Долопиона
Сын злополучный, вздымал из воды еще руки он к небу,
А оскаленный рот уже скрыла соленая влага.
(перевод наш)
Т.Б.Вебстер