— Возможно… Так вот, наш король предпринимал свои путешествия в то время, которое вы называете концом восемнадцатого и началом девятнадцатого века. И ему настолько понравилась мода, что он привил ее своему двору.
— Чем сильно усложнил ему жизнь?
— Почему же? — искренне удивился мистер Эльф. — Наоборот, и костюмы, и церемониал стали намного проще.
«Господи, что же у них было при дворе до этого?» — ужаснулась Яна, но тут же переключилась на другую, не менее ошеломляющую информацию.
— Погодите! Но ведь это было двести лет назад! Сколько же лет вашему королю?
— Чуть больше трехсот — наш повелитель еще очень молод, — не моргнув глазом, ответил сопровождающий.
— А сколько лет вам? — почему-то понизив голос, спросила женщина.
— У нас не принято задавать такие вопросы, возраст эльфа виден на его лице, — почти ласково ответил нелюдь, не имевший ни одной морщинки на чуть золотистой коже и ни одного седого волоска на голове. — Но в свой, как вы изволили выразиться, «gap year» я имел честь познакомиться с Уильямом Шекспиром.
Яна открыла рот, закрыла рот и взъерошила ладонью свою стриженую макушку. Так вот что ей напоминала манера общения мистера Эльфа — доброго, повидавшего жизнь, а оттого очень снисходительного к другим старичка. Подумать только, ему должно было быть больше пятисот лет!
— Можно я задам еще один бестактный вопрос? — уточнила она.
— После столь «тактичных» мыслей — сколько угодно. Но у вас одна минута, горнисты готовы возвестить о прибытии короля.
— Сколько живут эльфы?
— Учитывая достижения нашей науки — столько, сколько захотят, — ответил мистер Эльф, и снова в его необычных глазах промелькнула грусть.
В этот же момент под сводами зала зазвенели переливчатые звуки горнов.
К безмолвному удивлению Яны, король эльфов мог не только принять участие в конкурсе «Русская краса», но еще и всерьез побороться за победу. Длинные светлые волосы монарха были заплетены в толстую косу. Даже у королевы, шествовавшей об руку с ним, не было такого волосяного богатства. Только тут туристка поняла, что подавляющее большинство придворных тоже щеголяли длинными прическами, на их фоне ее сопровождающий, подстриженный на вполне современный манер, смотрелся практически лысым.
Король встал спиной к своему трону, простер руки с тонкими, как у пианиста, пальцами и разразился длинной речью, обращенной к подданным. Привыкшая к бесконечным и бессмысленным совещаниям Яна ничего не разбирала, но слушала безропотно, иногда перенося вес тела с одной ноги на другую. Немного нервировало то, что все сказанное могло касаться и ее тоже, а вклиниваться и требовать переводчика было уже поздно.