– Эти колокольчики очень красивы, – произношу я. – Готова поспорить, что Лапочка могла бы продать их в своем магазине и поделиться выручкой. – Дядя Евы, Виктор – ловец креветок. У него собственная лодка, но денег он зарабатывает немного, и я знаю, что их семье тяжело, как и всем остальным здесь.
– О… – Ева поворачивается, чтобы посмотреть на колокольчики. – Я бы никогда не продала их. – Ее голос даже тише, чем обычно, словно она боится, что ее творения могут услышать. Ева предлагает мне очередную пластинку засохшей жвачки, я беру ее и сажусь рядом.
– С Хартом все будет хорошо? – спрашивает она, в ее голосе звучит забота. Ева всегда считала Харта героем, честно говоря, все мы считали, но такое неприкрытое преклонение?
– Не знаю, – отвечаю я. – Очень на это надеюсь.
– Я тоже. – Ева делает глубокий вдох, и я чувствую, как она расслабляется в отличие от меня.
– Ева, расскажи мне, что случилось прошлой ночью? Тебя кто-нибудь обидел или…
– Никто меня не обижал, Грей. Честное слово. – Она берет мою руку, и я легонько сжимаю ее. – Прошлой ночью была Цветочная луна. Ты это знала? Так называется полная луна в мае, она волшебная. Самая сильная луна в году, потому что все в цвету.
– Ясно.
– Цветочная луна означает, что скоро наступят перемены, так утверждала моя бабуля.
– Почему ты сказала это вчера? О том, что мертвые лгут.
Ева вытягивает длинную нитку из своих шорт.
– Потому что все лгут, Грей. Разве нет? – Колокольчики опять звенят, надоедливые, как кусачие мухи. – Просто мертвых труднее игнорировать.
Меня зовет в дом Лапочка, и оставшееся до вечера время я помогаю ей в магазине, записывая туристов на прием и работая за кассой. Заходит Мэки, чтобы оставить нам ягоды французской шелковицы, которые собрала его мама, и мы пьем сладкий чай из стеклянных банок, а он рассказывает мне о девушке из Кинтера, на которую запал. Я улыбаюсь и поддразниваю Мэки, но на самом деле постоянно думаю о Еве. Что она имела в виду, когда говорила о лжи мертвых? И что она делала на причале прошлой ночью, плача в тумане?
На обед Лапочка опять готовит мои любимые блюда, но уже другие, отчего я чувствую радость, ощущаю покой и безопасность.
Прежде чем лечь спать, я выключаю свет и подхожу к окну, чтобы вглядеться в темноту. Но там нет горящих ледяным огнем глаз, никто не таращится на меня из мрака. Никаких ругару, воющих на луну.
Я дважды проверяю щеколду на окне, потом залезаю под одеяло и закрываю глаза. Когда переворачиваюсь на бок, вздрагиваю, резко сажусь в кровати и зажигаю лампу. На моих плечах фиолетовые синяки в виде отпечатков пальцев.