Но в Юниусе, когда они уже были расквартированы в Авилле, размазаны вдоль тамошней пограничной реки, пришла новая разнарядка — быть готовыми выступить раньше времени для деблокирования города Феррейроса. Дескать, король перекупил их контракт у графа. Позже пришёл и сам приказ — выдвигаться к Феррейросу. Но в бой с моими войсками по возможности не вступать, просто дойти до города, пугая нас мощью. По замыслам кукловодов, в окрестностях почти никого из моих бойцов быть не должно, время подобрано так, что все должны уйти за Кривой Ручей — встречать гостей с юга. Их задача — лишь прогнать силы, которые сдерживают горожан, если таковые сами не уберутся к чертям при их появлении, а затем горожане должны были продать контракт (второй раз за лето продать, уже третьему по счёту хозяину) мне, для отражения собственно набега. Однако эта торговая операция была под вопросом, и при невозможности её осуществления был тайный приказ — ждать указаний в Феррейросе, попутно защищая КОРОЛЕВСКУЮ строящуюся дорогу от набегающих степняков. О, как Карлос Серторий далеко мыслит! Дорога уже королевская!
— А как же Авилла? — не мог не спросить я. — Что, Феррейрос и репутация короля важнее? Он не будет в этом году нападать? Или он снова продал бы вас Авилле, и вы бы ударили по Пуэбло с тыла?
— Ты у меня это спрашиваешь? — развёл Хуго здоровой рукой — правая была примотана к шине и висела на поясе. Гипса тут пока не придумали, что скверно. Ещё у него несколько ран в корпус, но органы не задеты. Но чел отнюдь не пылал энергией, всё время сидел, стараясь не делать это лишних движений. — Рикардо, я просто воин. Служу тому, кто платит. И не могу знать всех деталей высокой политики.
— Но что такой приказ мог быть — вы оговаривали.
Он многозначительно промолчал. Видимо, да, оговаривали и такой приказ. Но параллельно и кучу других, и многие, возможно, мне, с никакущим знанием политической клоаки в местном серпентарии, не придут в голову. Так что нет смысла и гадать.
Хуго — из благородных (без вариантов), но очень бедных, заслужил свою репутацию и статус командира отряда лихой отвагой, безрассудными акциями, но на деле — острым умом и хорошим тактическим пониманием боевых реалий. Склоняюсь к тому, что то, что мы считаем безрассудством, для таких, как он — чётко спланированные и выверенные до мелочей акции. Просто нам не понять их мышление, надо быть в полном смысле слова одарённым в этом вопросе, гением. И этот гений тактики представлял из себя невысокого коротко стриженного качка-шатена с мощными скулами и волевым подавляющим взглядом. Для него стало трагедией «это глупое нелепое поражение» (так и сказал) по дороге сюда и собственно под стенами города. Он рассчитывал на прогулку, и шёл с совершенно иными целями, а его фейсом, понимаешь, об тейбл. Не оценил граф Пуэбло его истинно мирных намерений. Вначале какая-то коза, возомнившая себя брутальной баронессой, перед ним права качала, мешала, потом мои налётчики начали раздражать. А после их количество увеличилось, и вместо спокойного похода с миротворческими целями получился адский ад. Он не запирался, говорил всё, что знает, и я чувствовал, что говорит почти всё. По крайней мере, всё, что можно говорить вслух. И по человечески его жалко. Ибо в Хуго было нечто, что редко встретишь в людях не то, что нашего мира, но даже этого — истинное благородство. Наёмник, да, худшее из того, что можно сваять из человека, держащего меч. Но не оскотинился, не поставил золотого тельца вместо нового бога. И погибших крестьян ему было искренне жаль. Резали их не его люди.