* * *
Мамору приходил в себя тяжело, будто стряхивал свинцовый сон. Он медленно поднял веки и долго смотрел в ослепительное синее небо, разбитое стеклянной крышей на равные сегменты. На медленном выдохе он выдавливал из себя душный воздух иного мира. В нос резко ударил запах удушающего благовония; после стерильной атмосферы Сада — все чувства обострились.
После путешествия требовался отдых. Он запрет добытое растение в контейнер и препарирует завтра, чтобы лишить его возможности навредить новому миру. Если не разрезать внутренние жилы, не порвать вегетативные канальцы и не удалить сердцевину ветки, о которой Мамору думал, как о человеческом скелете, то крохотное деревце разрастется до фантасмагорических размеров. Он принес его из мира Смерти.
Запрет в контейнер, доковыляет до дома и повалится на футон, чтобы проспать целые сутки. Он с усилием поднялся с пола, словно обрывал путы, которыми его во время беспамятства примотали к земле, как лилипуты — Гулливера.
Он еще не до конца пришел в себя, когда заметил у выхода из оранжереи странное существо. Размером с крупную собаку и вихляющее всем телом, как полоз. У существа были обрублены конечности, но оно резво перебиралось на обрубках. На лбу господина Мамору проступил холодный пот. Неужели он притащил через границу одну из тех тварей, что обитали в космическом пространстве?
* * *
Ямадзаки наконец добрался до входной двери и привалился к ней, чтобы передохнуть на мгновение. Сквозь прозрачную панель справа он видел сомкнутые челюсти капкана, который переломил ему ногу. Эта деталь отрезвила его. Надеяться скрыться скрюченным, словно отжатая тряпка, было нелепо. Для спасения было только одно решение.
Он обернулся, чтобы поймать глазами взгляд господина Мамору. Глубокие запавшие глаза смотрели на Ямадзаки, как на пятно, пачкающее бетонный пол. Пятно, которое требовалось смыть.
Ямадзаки смотрел в эти глаза и точно знал, что хочет с ними делать. Кончики больших пальцев — даже онемевший на правой руке — принялись зудеть, как только он представил, как глубоко вдавит их в глаза своего мучителя. До самого мозга. Он хотел почувствовать тепло крови и затихающую пульсацию вен.
* * *
Когда Мамору осознал, что это всего на всего его пленник, то пришел в ярость. Тупое человеческое бревно, которое осмелилось на попытку к бегству. Бревно, которое испортило его клетку. Бревно, которое испортило весь его день, сбив налаженный распорядок. Прежде, чем уничтожить его, он хотел от души пнуть этот обрубок острым носом кожаного ботинка по лицу. Чуть пошатываясь, но с каждым шагом ступая все увереннее, он направился прямо на Ямадзаки. Не сбивая шага, он пнул правой ногой, целясь в нос или глаз назойливого существа.