— Бля! Сказка про репку! — прошипел Дьяков!
Тогда Светка посоветовала нагреть горло, которое расширится и освободит пробку. Ирина взяла кастрюльку и мы отправились на кухню, где на глазах ошарашенных общаговцев стали совать бутылочное горло в кипящую воду. Мы боялись что бутылка лопнет, но она не лопнула, но и пробка не поддалась, продолжая плотно сидеть на своем месте.
Обратно мы возвращались вчетвером, как оплеванные, — во-первых, возможность выпить испарялась с каждой минутой, а во-вторых — теперь вся общага будет потешаться, как два здоровых бугая не смогли открыть бутылку вина.
Вернувшись в комнату Саша смог сказать только одно: «Сука», при этом глядя на бутылку таким взглядом, что, по совести, она должна была бы от него расколоться, но она не раскололась.
Точно — сука.
И тут меня осенило — один в поле не воин! Я схватил бутылку, повернул ее горизонтально и ткнул донышком в сторону Дьякова.
«Тяни… тяни» — завопил я, ухватившись обеими руками за штопор. Мы потянули, каждый в свою сторону…
Хруста я не помню… меня подкосил стул, стоящий за моей спиной. Я зацепился за него, отчего упал на спину, не выпуская из рук штопор, пробку и полгорлышка бутылки. Дьяков же отлетел к двери, успев напоследок придать бутылке вертикальное положение.
По инерции, вино кровавым пятном плеснулось ему в лицо, стекая вниз на рубашку. Светка взвизнула от неожиданности, но, по тому как браво и гордо ее муж ставит откупоренную бутылку на стол, поняла, что это — не кровь.
Пока я поднимался с пола, поддерживаемый Ириной, Санька провел пальцем по излому и сказал:
— Не врет сопромат — ровно под сорок пять градусов сломалась!
Громкий хохот был ему ответом.
У каждого человека в жизни бывают события, которые никогда больше не повторялись и о которых ты помнишь всю жизнь. О иных со страхом, о иных с легкой успешкой, о каких-то с радостным чувством, а о некоторых — с гордостью.
Вот так и я всегда горжусь тем, что пронес на своих руках Ирину от Московского почтамта до метро Кировская на руках.
Дотошный читатель скажет — невелик подвиг, подумаешь всего-то чуть более двухсот метров. Причем такую пушинку, как Ирина, весившую всего 46 килограмм. Но я спрошу — а у тебя было такое в жизни? Ты нес свою любимую на руках? По улице? А не в дверях ЗАГСа.
Поэтому не относитесь к моей гордости свысока.
Мы были в центре Москвы. Тогда еще туда можно было приходить и побродить старинными улочками, посмотреть на дореволюционные разваливающиеся здания, за каждым из которых была целая история, порою весьма интересная. А вот истории эти я в то время очень хорошо знал. Иринка любила меня слушать, поэтому в ее приезды в Москву, мы часто бродили по центру.