Ирина вспомнила, что хотела позвонить матери и мы зашли в Московский почтамт на улице Кирова (ныне Мясницкая), где был переговорный пункт. Но, за внешним спокойствием — вроде никто в почтамт не входил и не выходил, оказалось, что там кипит работа и во все телефонные кабинки стоит громадная очередь. Нам торопиться было некуда и мы решили подождать.
Не прошло и четверти часа, как мы услышали необучно сильный шум, доносившися с улицы. Подойдя к окнам мы увидели, что начался сильнейший ливень. Был июнь, было лето, поэтому зантяжного дождя можно было не опасаться. И точно, когда Ирина поговрила со своей мамой, ливень давно уже закончился.
Мы вышли из здания почтамта и обомлели. Вся мостовая была залита водой. Редкие, тогда, машины, поднимали целые фонтаны воды. Тротуары не были полностью залиты, но в больших лужах.
На Иринке были легкие босоножки и она, как кошка поморщилась при мысли о том, что ей придется ступать практически голыми ногами по холодной московским лужам. Это тебе не Саратов. Где и тротуар тепл от солнца, да и дожди не такие холодные. В Москве все наоборот.
Редкие прохожие выделывали курбеты обходя лужи и перепрыгивая через сильные потоки из подворотен. Зрелище весьма грустное.
Ирина, как мне показалось, хотела мне что-то сказать, но я опередил ее слова, подхватив на руки. Она взвизгнула и я пошел. Неся перед собой Ирину я плохо видел где я иду, поэтому шлепал по всем лужам и ручьям без разбору. К тому же с такой ношей я бы все равно не решился перепрыгнуть через поток — а вдруг поскользнешься.
Помню, что самое глубокое место было на пешеходном переходе через Бульварное кольцо. Мне помнится, что я утонул по щиколотку. Люди стоящие вдоль фасада входа в метро с интересом смотрели на нас, особенно на меня, без разбора шастающего по лужам.
Самое трудное ждало меня буквально у дверей в метро — лестница в четыре ступени. Но это было совершенно мокрая лестница, к тому же вокруг толпился народ, который приехал ма метро, ничего не зная о ливне, а теперь не знал, что делать, куда бежать или стоять. Главное было не поскользнуться. Иринка разболталась ногами, поэтому народ, пусть и не хотя, но освободил нам дорогу. Осторожно ступая, я поднялся на эти ступени, Ирина ногой толкнула дверь — и вот мы в павильоне метро Кировская.
Я ставлю ее на землю, распрямляя затекшие руки — теперь я могу отдышаться. Иринка настолько ошарашена неожиданной поездкой, что ничего не говорит мне, только глупо улыбается. Как все молодые, влюбленные и счастливые.
Вода рекой стекает с моих брюк и ботинок…