И тут, как в страшной сказке, я увидел, что ко мне приближаются невысокие коренастые фигуры, мало чем похожие на людей… сладостное видение исчезло — осталась мерзкая реальность. Я повернулся и, не обращая внимания на пытающихся что-то спросить у меня на ломаном русском языке вьетнамцев, вышел из здания.
Больше я никогда не заходил туда, но каждый раз проходя мимо чувствовал ее запах. Это было уже наверняка — воспоминание.
Прошло еще около десяти лет и общежитие начисто снесли, построив на его месте новый, современный, дом. И, внешне, уже ничто не напоминает мне о былом, но я, все равно, стоит мне только оказаться поблизости, теперь уже совершенно точно — не чувствую, а вспоминаю — шестой корпус, тридцать девятую комнату, окно на втором этаже и этот милый, любимый, родной, давно исчезнувший, но сохранившийся навсегда в моей памяти, запах… и ЕЕ нежный образ.
Звездная романтика
Не перестаю удивляться человеческой памяти. Как много прячется в ее уголках, до поры, до времени. Кажется уже вспомнилось все… ан нет — оказывается не все.
Вот я подошел к тому месту, где раньше стояло общежитие, поднял голову вверх, в пустоту, в ту пустоту, где когда-то был угол этого здания и вдруг услышал звук текущей воды… капель дождя… темноту и звезды… и вспомнил.
Когда Ирина приезжала в Москву, то, практически всегда, останавливалась в квартире своей землячки Анны Степановны, где мы и встречались. Но один раз этого не получилось. Не помню, что было тому причиной, но, вернее всего, что та куда-то уехала, вместе со своими питомцами: болонкой и попугаем.
Случившееся, вынудило нас искать убежища. Ирина приехала в командировку всего на одну ночь и эту ночь нам необходимо было провести вместе.
Самым простым решением было сунуться в нашу общагу, где знали, в общем-то хорошо и меня, да и Ирину, недавно учившуюся в МАДИ и жившую там, еще не забыли. Что мы, собственно говоря, и сделали, но… шел октябрь, когда, и аспиранты, и студенты возвратились с каникул на учебу. Да и слушатели спецфака понаехали. Самый пик. До ноябрьских праздников было далеко, поэтому найти свободную комнату нам не удалось, несмотря на то, что мы обошли все шесть этажей. И дело не в том, что никто не хотел «уплотняться», чтобы освободить для влюбленных комнату, а просто уплотняться было некуда. Не нашлось ни одной свободной кровати. Покрутившись по общежитию и поняв, что дело швах, мы уже хотели отправиться в соседний корпус, где жили строгановцы, чтобы, быть может, договориться с ними, как вдруг кто-то, уже даже не помню кто, сказал, что на шестом, последнем этаже, есть свободная комната, с двумя кроватями, про которую все напрочь забыли.