Ребята при помощи отвертки и двух ножей, в легкую, вскрыли дверь и запустили нас вовнутрь. Когда мы, со всем своим скарбом, вошли туда, и дверь за нами, с шумом, захлопнулась, как крышка гроба, то почувствовали, что пословица «С милым рай и в шалаше» малость неправа. Если бы в тот день не было дождя, быть может, нам не стало бы так грустно. Вода не капала — она просто лилась. Текла по стенам, стекала с потолка, текла по полу. Окно, освещенное снаружи уличными фонарями, было залито потоками воды, как слезами. Наверное, оно и в самом деле оплакивало нашу незавидную судьбу. Хотя крыша над головой у нас и была, но разве это крыша? Хотя все-таки не на улице.
Свет не работал — вода давно залила светильник и провода перегорели, но нам дали настольную лампу со сломанной ножкой, которая заваливалась набок, со словами — «должно же у вас хоть что-нибудь не стоять».
Включилась розетка только у самой двери, где было сухо. Косолапая лампа осветила пол и это было то, что надо — мы увидели, что в комнате есть все-таки сухое место, куда можно поставить кровати. Радость обуяла нас и Ирина, положив мне руки на плечи, сказала пресловутую фразу — с тобой мне рай и в шалаше… В шалаше! Меня озарило. Ну конечно, в шалаше! Рай в шалаше! Нам надо построить шалаш! Из двух кроватей, шкафа и письменного стола, мы соорудили некое подобие вигвама. Хотя, наверно, больше это напоминало юрту кочевника или кровать с пологом, а может жилище неандертальца. Закрывшись от воды и холода со всех сторон одеялами, мы почувствовали себя довольно уютно и, главное, необыкновенно романтично. Как в небезывестном анекдоте — внутри чум, снаружи — тундра.
Лежать, обнявшись, в обычной кровати — что в этом? Пресно и примитивно. А укрыться в маленьком мирке, защищенном шкафом от льющейся воды, занавешенным одеялами от холода и к тому же подогреваемым обогревателем, когда вокруг тебя струится и плещется вода… Ну кому, кому еще, удавалось пережить такое?
Как сказала Ирина — Любовь у водопада!
Мы построили себе шалаш, сотворили свой собственный мир, предназначенный только для нас двоих и, через несколько часов, нам стало в нем, на самом деле, жарко. Тогда мы откинули одно из одеял, составляющих наш полог, и заметили, что в комнате, освещаемой только темно-красным светом спирали обогревателя стало непривычно тихо. Косоногая лампа, к тому времени, перегорела, видимо, вспомнив о том, что «темнота — друг молодежи», Какой шел час мы не знали. Влюбленные часов не наблюдают — наши часы были спрятаны в карманах нашей одежды и достать их не представлялось возможным. Но окно, совсем недавно, довольно ярко освещенное огнями окон соседнего корпуса, было теперь практически темным. Только левый его уголок подсвечивался тусклым фонариком, стоящим неподалеку от статуи Ленина. Окно, по которому ранее текли потоки воды, стало совершенно матовым, от сконденсировавшего на нем пара. Вообще-то пар клубился по всей комнате, но особенно плотным был под потолком и в углах. Обогреватель не только согревал помещение, но еще и испарял воду.