Ну как бы там не было — пришлось смириться. Но как доехать от нашей 6-ой Дачной до Речного Вокзала ранним утром? Трамваи еще не ходят, а пешком можно тащится часа два. Все-таки мы жили довольно далеко от Волги. На самом дальнем краю Саратова, около Трофимовского. Поэтому пришлось заказывать такси.
Но в те далекие годы это было не так-то просто сделать. У нас, например, не было телефона, поэтому мне пришлось за трое суток подъезжать в их контору и оставлять заявку, предъявлять паспорт и проч. Причем заказ оформлялся на Ирину, ибо такси вызывалось на ее адрес. Иногородние могли заказывать такси лишь на адрес гостиницы. Вот такие были тогда навороты. А казалось — чего проще — оплатил заказ, да и баста.
А в день (скорее ночь) отъезда пришлось в течение получаса караулить у окна, ожидая — не приехал ли такси, поскольку телефонов ни в такси, ни у нас дома не было, а сигналить в такой ранний час водителю было неловко.
Такси приехало вовремя. Даже с некоторым запасом. Поэтому мы поехали не спеша, ну и по дороге, чтобы не уснуть, как положено, разговорились.
Каково же было мое удивление, узнать, что таксист этот, как и я, родом из Москвы. Отслужив в Саратове армию, он женился на местной и остался навсегда. Был он явно послевоенный, то есть лет на тринадцать старше меня. У него уже выросли дети, давно умерла мать, и в Москве он не был более десяти лет.
Мало того, оказалось, что в Москве он жил в Кунцеве, то есть на противоположном берегу Москвы-реки от моей Хорошевки. А он, узнав об этом, с жадностью начал расспрашивать о том, что изменилось в наших родных местах. Что построили, а что сломали.
Все-таки удивительно, как влекут человека места, где он провел детство и раннюю юность. В молодости о них забываешь, рвешься увидеть новое, неизведанное, спешишь туда, как говорится «за горизонт», уходишь все дальше и дальше от родных мест… Но чем старше становишься, тем сильнее хочется хотя бы одним глазком взглянуть на них. Пройтись ПО ТЕМ САМЫМ улицам, потрогать руками ТЕ ЖЕ САМЫЕ стены и ощутить, хотя бы на мгновение, себя ЮНЫМ назло обнаглевшему времени, которое без устали загоняет тебя в могилу.
Мы проговорили недолго — минут десять, может пятнадцать — Саратов не такой уж большой город, когда едешь на машине по пустым ночным улицам. Скоро вдали показалась еще толком не проснувшаяся Волга и набережная, освещенная, начавшими в то время входить в моду, оранжевыми натриевыми лампами. Это было как живое воплощение слов песни: «Огней так много золотых на улицах Саратова…» Солнце еще не взошло и все небо было какого-то феерически светло-лилового цвета. А над Покровкой уже с нежно-розовым оттенком. Чувствовалось, что вот-вот — несколько минут и из-за Волги выкатится огромный сияющий солнечный диск. Но пока он не появился, Саратов был раскрашен в мягкие и нежные пастельные тона.