– Еще как твоя! И решение только за тобой. Позволь мне остаться, хотя бы пока твой брат не вернулся!
– А если я скажу «нет»? – спросила Фуми, нахмурившись.
Эйдзи облизал губы, изображая нерешительность.
– Не хотелось мне это упоминать, но студия не принадлежит тебе, Фуми-нэ, и я почти уверен, нет никакого юридического подтверждения тому, что Кендзи доверил ее тебе.
– Бред какой! – Фуми почувствовала, что злится.
– Твое слово будет против моего. В глазах закона слова Кендзи не значат ничего, если ты не можешь их доказать. Это не шантаж, я не собираюсь сообщать в полицию, что ты… Как же ты выразилась? Ах да! Нарушила границы частной собственности.
Фуми снова сложила руки на груди:
– Ты угрожаешь мне и всерьез рассчитываешь остаться на ночь?
– У меня нет выбора. – Эйдзи сложил руки на груди. – Я собирался ночевать у Кендзи на складе. Понятия же не имел, что его нет на месте.
Фуми глубоко вдохнула.
– Считай меня питомцем, домашним зверьком, которого не нужно кормить. Досаждать тебе я не стану. Буду помогать, чем смогу, – пообещал Эйдзи.
– Ты скорее таракан, чем питомец, – пробормотала Фуми.
– Если тебе совсем не хочется приютить меня здесь, могу вернуться на склад. Так лучше? Буду спать на полу, твои вещи обещаю не трогать.
Нет, так не пойдет. Пол в студии бетонный. Он жесткий и такой холодный, что поспишь на нем разок – сразу заболеешь. Фуми понимала: оставлять Эйдзи у себя на квартире нельзя. Она легко представляла упреки Рюсэя, но…
– Если ты так устал, почему до сих пор стоишь у двери? – в итоге спросила Фуми.
У Эйдзи аж глаза загорелись.
– Так ты разрешаешь мне остаться?
– Буквально на несколько дней, – чересчур торопливо уточнила Фуми. – Пока не устроишься на работу и не подыщешь нормальное жилье.
Не факт, что Эйдзи услышал ее последнюю фразу: он восторженным щенком возился, устраиваясь на диване.
– Одеяло дать? – предложила Фуми.
– Не-а, я люблю сквознячок, – ответил Эйдзи. – А сама ты как? Чем обычно в это время занимаешься? Рано ложишься?
Фуми глянула на часы. Только восемь. Смена начинается в десять. Неплохо было бы подремать, но следовало доработать наброски заказанной картины.
– Отдыхай. – Фуми потерла шею. – Я не устала.
– Врешь! – воскликнул Эйдзи.
– О чем ты?
– А то сама не знаешь! – Эйдзи повторил ее жест. – Когда тебе неловко и неприятно о чем-то говорить, ты шею себе трогаешь.
Фуми отдернула руку. Как он так быстро догадался?! Они ведь только познакомились.
– Я буду спать, – объявил Эйдзи, сворачиваясь калачиком спиной к Фуми. – Если устала, нужно отдохнуть. Нельзя же вечно себя насиловать. Нужно чаще прислушиваться к своему телу.