Мои размышления были прерваны появлением в коридоре заместителя главного врача по лечебной части Михаила Моисеевича Абрамова. Имея ту же историческую родину, что и Софья Матвеевна, он был не в пример разворотистее — активно торговал запчастями для иномарок, втихую использовал бокс больничного гаража в качестве склада, постоянно ездил на какие-то курсы усовершенствования, семинары и тренинги. Злые языки поговаривали, что он давно и безуспешно пытается «подсидеть» нашего главного врача, но главный сидел в нашей больнице давно и плотно, регулярно выезжал на охоту в область с вышестоящим начальством и даже не реагировал должным образом на слабые выпады в свой адрес со стороны своего заместителя.
Абрамов проследовал в отделение, чтобы лично проследить за выпиской вредной старушенции, которая сегодня, наконец-то нас покидала. Держа в руках пачку документов, он распекал на ходу нашего Петра Васильевича, видимо, за нерасторопность.
— Поймите, Петр Васильевич, нормативная база сейчас изменилась, мы должны соответствовать…
Наш заведующий молча, шел рядом с невозмутимым видом, и было видно, что думает он о совсем другом.
Позади них, под руки поддерживаемая сыном, еле передвигала ноги старушенция, с неизменной гримасой мученицы на лице.
«Ну, она им дома покажет кузькину мать!» — подумала я и прошла в открытую буфетчицей раздатку.
Там я налила себе в кружку остывшего кофе с молоком, оставленного с завтрака, и неторопливо поедая тушеную капусту с котлетой, вдруг ни к селу, ни к городу вспомнила трагическую гибель Софьи Матвеевны на пороге собственной больницы. Единственное, что объединяло два нелепых последних события — операционный шов на животе умершего, которому должны были оперировать не живот, а, извините, вывих бедра в паху вправлять. К этому можно было прибавить странную просьбу его жены, и доверительный разговор с сотрудником частного охранного агентства.
Интересно, что записано в истории болезни умершего больного о причинах его смерти. Что бы с пациентом не случилось, это должно быть записано в истории. Почему эта простая мысль раньше не пришла мне в голову?
Я с усилием впихнула в себя остатки кислющей капусты, допила кофе, подумала, что моя беспечность в еде сегодня дорого мне обойдется в виде протестующих против столь бесцеремонного обращения с собой желудка и кишечника, и пошла в отдел медицинской статистики.
Маленькая комнатка, доверху забитая картонными папками с историями болезни, располагалась между больничной лабораторией и кабинетом Абрамова на первом этаже административного корпуса. На двери не было даже надписи, и я еще раз посчитав на пальцах кабинеты, робко постучала в дверь.