Но это был явно не тот случай. Парень вдруг открыл глаза, бессмысленно обвел ими палату и хрипло попросил:
— Пить дайте.
Я тихонько наклонила стакан к его рту, приподняв его голову, он сделал несколько глотков. Видимо, это нехитрое действие было для него тяжелой нагрузкой, потому что после этого он опять закрыл глаза и с облегчением откинулся на подушку.
— Может, вы в туалет хотите? Судно вам дать?
Здесь надо сделать некоторые разъяснения. Судно — это не корабль и не лодка, так называют металлический или резиновый предмет, заменяющий больному ночной горшок.
Судно подкладывают под поясницу тем больным, которые не могут встать. Не очень удобно, но все же лучше чем спускать мочу катетером.
Утка — вариант судна для справления малой нужды у больных мужского пола. Стеклянная изогнутая посудина с узкой горловиной действительно напоминает утку. Этот факт отражен в многочисленных медицинских байках такого типа:
Болеет старый отец. Его сын приходит к матери и говорит
«— Мама, я купил папе утку!»
«— Хорошо, сынок, положи ее в холодильник, вечером я сделаю ее с яблоками…»
Здесь все должны засмеяться, но такой юмор, по-моему, понятен далеко не всем.
Минут через десять мои мучения кончились — из буфета вернулась измученная мать безнадежного пациента, и я с облегчением покинула палату, подумав, что в отделении онкологии не согласилась бы работать никогда.
Время было обеденное, в больнице работал буфет для сотрудников, и столовая для сотрудников и посетителей. Светиться особо не хотелось, но рассчитывать, что в первый день работы меня покормят в раздатке на халяву больничной едой, не приходилось, и я решила рискнуть. Шапочку, правда, снимать не стала, наоборот надвинула ее поглубже на лоб, надеясь, что никого знакомого я здесь не встречу.
Пахло в буфете какой-то кислятиной, я решила быть осторожной, поэтому взяла тарелку молочной лапши, пирог с изюмом и стакан чаю. Неторопливо жуя, я внимательно рассматривала посетителей буфета. Никого знакомого я не увидела, но тут мое внимание привлекла пара посетителей, видимо муж и жена, сидевшие за соседним столиком довольно близко, так, что я могла слышать обрывки их разговора.
— Когда он обещал?
— Через неделю крайний срок, иначе может быть поздно.
— Сколько?
— Сто тысяч, плюс анестезиологу и медсестре по десять тысяч.
— Долларов?
— С ума сошла?! Рублей…
— Все равно дорого!
— А ты знаешь, что официально — еще дороже. И сроки там… сама понимаешь.
Женщина заплакала, закрыв лицо руками.
— Господи, она такая маленькая, девочка моя…
Я насторожилась. Детского отделения в Центральной больнице не было, о ком тогда они? Лезть с расспросами не имело смысла, и я решила проследить за семейной парой. Вскоре они поднялись и медленно пошли к выходу. Мужчина держал женщину под руку, как будто боялся, что она упадет. Выйдя за дверь из холла больницы, они сели в новенькую синюю Мазду. На всякий случай я записала номер в записную книжку на Славином телефоне — покупать новый телефон было не на что, а оставлять без связи Слава меня не захотел.