Лоуренс Галлахер никогда не увидит свою еще не рожденную дочь, и не увидит, как растут две другие его маленькие девочки, а его жена, Линда, никогда не оправится от горя, вызванного его потерей. Не все потери были из эскадрона «D». Пэдди О´Коннор, чьи тренировки со «Стингером», вероятно, спасли жизни многим парням, когда их держал на прицеле «Пукара», никогда не узнает что его сын пошел по его стопам в армию и поступил в полк, который он любил. Джон Гамильтон был единственным бойцом эскадрона, похороненным в известной могиле. Аргентинские солдаты, которые его убили, похоронили его со всеми воинскими почестями на маленьком огороженном белым штакетником кладбище в Порт-Ховарде, жители поселка предоставили британский флаг для церемонии, прежде чем он был похоронен во влажной торфяной почве Западного Фолкленда. Джон был посмертно награжден Военным крестом за свою храбрость. Некоторые, в том числе аргентинский командир в Порт-Ховарде, говорили что это был быть Крест Виктории, за бой с превосходящими силами противника, когда исход мог быть только один. Это было слабым утешением для его убитой горем жены, и ребенок, которого они так отчаянно добивались, теперь никогда не появится.
Мало кто разговаривал во время обратного пути в Стирлинг-Лайнс; большинство из нас сидели или молчали наедине со своими мыслями, пока мы ехали всю ночь. Мы сдали наше оружие в оружейную и сбросили наше снаряжение, когда вернулись в лагерь. Затем я вышел через задние ворота и совершил короткую прогулку до участка, где жили семейные. Было уже поздно. Свет был выключен, когда я поднялся по дорожке и повернул ключ во входной двери. Как и остальным семьям, Лиз не сообщили о нашем скором возвращении. Когда я вошел в дом, наверху раздался испуганный крик, голос из темноты требовал сказать, кто там.
— Как ты думаешь, кто это, черт возьми? — ответил я, удивленной резкостью в собственном голосе. И с этим я был дома.
Вход в дом был первым соприкосновением с нормальностью повседневных вещей: теплом, запахом чистоты и ощущением упорядоченного расположения. Мне не составило труда приспособиться, хотя отсутствие необходимости носить оружие, или иметь под рукой РПС, было непривычно. Первые несколько дней я наслаждался простыми удовольствиями и зрелищами: быть с Лиз, держать ноги сухими, принимать ванну, смотреть телевизор, или пойти выпить и наблюдать за людьми, которые занимаются своими повседневными делами без страха или опасности.
Не было никаких воздушных угроз, или внезапного обнаружения, и все те вещи, о которых я мечтал, когда был мокрым, усталым, замерзшим и голодным, внезапно стали реальностью. Но это не изменило меня. Я просто снова привык к этому и продолжил дальше. Но по мере того, как я проводил время с Лиз, путешествовал по стране и встречался с семьей, я обнаружил, что тоскую по компании парней, которые тоже прошли через это. Мне не пришлось долго ждать.