– Ты как там? – спросил он.
В ответ послышалось что-то невнятное. Может, живот прихватило? От нервов это бывает. Даня принялся насвистывать: стоять одному в темноте было страшно, и даже свет фонаря не спасал: в пристройке находилось слишком много темных углов, в которых так удобно прятаться. Он пошарил лучом по дровянику, сместил в сторону хлева – все в порядке. Но все равно осталось ощущение, что от него кто-то ускользает, играет с Даней в прятки, где Дане досталась участь ведущего – игрока с завязанными глазами. Он резко перевел фонарь вправо – почудилось, что там мелькнула тень. Нет, никого. Но все равно, нужно закругляться.
– Оля, ты скоро? – переспросил Даня.
Она молчала.
Даня ощутил нарастающее беспокойство: что с ней? Стало плохо? Но почему не позвала? Он постучал:
– Ты меня слышишь?
Оля ничего не ответила.
– Я ломаю дверь, – предупредил Даня.
От страха за нее сделалось не по себе, живот скрутило, как при отравлении. Даня сжал зубы: сейчас не до эмоций. Он разбежался и ударил ногой. Дверь распахнулась – она оказалась не заперта. Сквозь небольшое окно пробивалась луна, оставляя желтый след на полу. В скудном освещении виднелось деревянное сиденье деревенского туалета, рулон бумаги на стене и коромысло. Оли не было.
Глава четырнадцатая. Сашка
Тину точно кто толкнул. Она проснулась и мгновение соображала, где находится. Рядом сопела Оля, за столом, вместо того чтобы караулить, дрыхли Нина и Даня – Нина, уронив голову на сложенные руки, Даня, откинувшись на спинку стула. Его рот был широко открыт, и будь у Тины под рукой одуванчик, она пихнула бы его Дане в рот: сделал гадость – в душе радость.
Хотелось в туалет – мочевой пузырь ощутимо давил. Тина осторожно, чтобы не потревожить подругу, вылезла из кровати. На мгновение она задумалась: будить Даню? Ну его! Обойдется без его сопровождения, да и без Нининого. Свечи сгорели едва на треть, образовав на блюдцах, в которых стояли, восковые лужицы. Тина пошарила по столу: где-то здесь должен быть фонарик. Не нашла и решила идти так: в темноте она неплохо видит, не навернется.
После нервного вечера было на удивление спокойно. Все страхи отступили, Тина не ощущала никакой опасности. Накрутила сама себя, да и остальных. Ну и ладно, а то слишком серьезные. Одним словом – технари, встряска им не повредит. А им, гуманитариям, без воображения никуда. Тем более, ей – будущему режиссеру. Ну и хорошо, если все обошлось. Тине нет дела до мертвых, вот и они пусть ее не трогают – умерли, так и лежите спокойно. В следующей жизни исправите то, что накосячили в этой.