Ничего не подозревающий юноша вынужден был выслушать мораль о чуть ли не совращении её малолетней дочери. Мать резюмировала, что так дальше продолжаться не может, а вдруг будет беременность, и вообще это аморально. Они стояли перед ней как провинившиеся школьники, а она воплощала в себе карающую руку оскорбленной матери.
— Вашей дочери не пятнадцать лет, и наши отношения из разряда добровольных.
После этого они расстались. С тех пор Реутов был для своей дочери и за маму, и за папу. В тот октябрьский вечер она тихо села на диванчик и бесстрастным голосом сказала заготовленные слова:
— Па, помнишь, я тебе рассказывала о том мужчине… Ну, с которым мы познакомились летом.
— Помню. Вы, кажется, переписываетесь?
— Дело не в этом… Да, мы переписываемся…Я не знаю, как тебе сказать…В общем, я его люблю.
— И хорошо. Что же тут стыдного? Я не мама, морали тебе читать не буду, ты уже взрослая.
— Дело не в этом…
— А в чем?
— Наверное, мне надо было раньше сказать… Но сейчас тянуть совершенно нельзя… Папа! Я была так глупа, прости меня!
— Что? Что случилось, ну, не молчи…
— У меня токсикоз.
Реутов оцепенело поглядел на неё. Первым желанием было ударить. Нет, нет! Это навсегда разрушит все, что между ними есть. Девочка попала в беду, он должен её спасти.
— Что ты намерена делать?
— Я не знаю.
— Ты ему сказала?
— Нет. Я намекнула, он сделал вид или на самом деле не понял.
— Я должен все взвесить. Но решение будешь принимать сама. В принципе… Какой срок?
— Папа, срок, когда делают аборт, уже прошел, или вот-вот пройдет.
— Что ж… Тебе ведь нужно ещё институт закончить, хорошо, оформим академический, няню наймем…
— Я… хочу этого ребенка, очень.
Как ни старался Реутов отговорить, было бесполезно. Токсикоз был настолько выматывающий, УЗИ показало уродство плода, теперь уже не он, а врачи советовали сделать родовызывание, так как все сроки уже прошли. Она лежала в палате и ни с кем не разговаривала до самой процедуры, когда живорожденное дите должно было умереть насильственно.
Лечение от депрессии в советской больнице, хоть и в отдельной палате, он вспоминает теперь как страшный сон. Как он тогда сам не свихнулся, работая по двенадцать часов, без выходных, постоянно вздрагивая от любого звонка, боясь услышать, что она что-то с собой сотворила.
Именно тогда стали успешно заканчиваться опыты по ускорению процессов старения и целенаправленному заполнению памяти клонов. Ещё много было не понятно, но глаза исследователей светились так вдохновенно, что на работе, в коллективе, он полностью отключался. Тогда ему в голову пришла идея использовать не выдуманные истории, какие могли остаться в человеческой памяти, а настоящие, взятые от живых людей, «доноров». Создать не только физически идентичную копию, но и психически. Это был взлет его гения, сотворить, по сути, не просто живую куклу, а человека. Недаром уже обсуждают, какие будут права у клонированных людей. Ведь они личности. Только вот сам Реутов в этом не сильно убежден. Ведь это личности, чей интеллект, память, чувства смоделированы им. К счастью, его покровители не заметили истинных мотивов проведения этого эксперимента…