— Вы силы-то где черпаете, поделитесь?
— Сила только в вере, мальчик мой.
Сила в вере… Вот в Бога-то он не сильно верил. Вернее, он признавал моральные нормы, которые предписаны человечеству, чтобы оно совсем не превратилось в стадо животных, он даже верил в судьбу, почитывал гороскопы, но Бог был для него довольно абстрактным понятием. Но сейчас эта мыслительная жвачка помогала отвлечься от реальной действительности.
— Саша, я, конечно, ничего не знаю в ваших прежних отношениях с женой, но мне кажется, что вы были просто душевным импотентом, извините за грубость. Вы и сейчас таким остаетесь. Вот ответьте честно — Вы ведь больше страх испытываете за себя, а не за ближнего?
— Помните, «любовь к ближнему — фантом, необходимый нам, когда мы включены в общество». Или у Сартра рассуждения, о том, что должен выбрать солдат — защищать Родину или остаться с матерью? Всегда можно под любые действия подогнать нужные оправдания, определения и концепции. Слова нужны лишь для оправдательных приговоров. Знаете, мне не хочется отвечать на эти нападки. Если я начну Вас убеждать в обратном, будет похоже, что я оправдываюсь. А уж если признаю… К чему эта честность перед незнакомым человеком? Честным надо быть с самим собой, прежде всего. А говорить слова, которые от тебя хотят или ожидают услышать — это ведь просто лицемерие. Лицедейство. Клоунада.
— Что ж, лучше молчите. Вот и избушка. Сдается мне, что она уже пуста.
Печально скрипнула входная дверь. Действительно, пустота, как будто и не было никого.
— Быстро за льдом, или нет, я сам, а Вы — снимайте с неё всё, чтобы снизить температуру. Да не медлите. Что я, не видел женщин никогда. Быстрее, сейчас главное не упустить минуты. Хотя, честно говоря, не предполагаю, чем я могу тут помочь без лекарств. Кажется, здесь были хотя бы обезболивающие.
Аня немного очнулась, и из её груди вырвались хрипящие стоны. Лицо её вдруг побледнело. Саня схватил её за руки и ощутил липкий пот. Свистящий шепот бронхов.
— Борис, какой диагноз?
— Сложно сказать. Тут нужна экстренная помощь. У меня предложение — одному идти на станцию, это, вероятно, довольно далеко, судя по тому, сколько мы ехали на машине, там все равно есть телефон. Аптечка вряд ли поможет. Я ещё не видел такого быстрого развития пневмонии, именно это я и подозреваю, это что-то невероятное, на простую простуду или бронхит не похоже.
— Мамочка, мамочка, — плакала Маша рядом.
— Ребёнка надо всё-таки изолировать… Слушайте, мне кажется, можно вызвать спасательную службу… Нет. Я позвоню своему однокурснику, я знаю его сотовый, он что-нибудь придумает, я уверен. Так, согрейте воды и давайте пить. Лёд надолго не прикладывать, только ко лбу, надо порыться в доме, может, что тут есть, — он загремел на полках. — Кажется, уксус, прекрасно, обтирайте виски, руки, ноги. Я должен за час обернуться. Таблетки есть, анальгин, надо растолочь и давать, если температура будет повышаться. Хотя, рвотный рефлекс, но выхода нет. Состояние ребенка мне тоже не нравится. Какое-то странное ощущение, будто она тоже заболела, но ведь никаких признаков нет. Странно…