На экране гиперкосмонавт выходил из челнока в шлюз лунной базы. Он приветствовал всех встречающих взмахом руки и широкой открытой улыбкой. Мельком показали генерального конструктора, стоящего в толпе инженеров и техников.
Голованов вздохнул и налил полный гранчак с «горкой». Весь комплекс «Тайфун» пошел ко дну.
— Ну, за тебя, Константиныч, — пробормотал бывший летчик-испытатель.
— С праздничком, Муся.
Трофим уселся за дощатый стол и водрузил на него армянский коньяк в пять звездочек.
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля.
Просыпается с рассветом
Вся Советская страна,—
неслось от площади Ленина.
Сегодня мы не на параде,
Мы к коммунизму на пути,—
летело с площади Советской.
— Вот и Первомай, — вздохнул Голованов, расставляя стопочки.
— Ну, за Май! — провозгласил он и выпил коньяк залпом, как водку.
Муся не поддержала соседа. Она молча сидела на лавочке, склонив голову чуть набок, глядя сквозь Трофима.
— О-о. Так не годится, — заметил старый кацманавт. — Давай-ка, Мусенька, я тебе пособлю.
Он взял стопочку с коньяком, которую налил для любезной соседушки, сунул ей в руку.
— Это ж лекарство, Муся. Простое лекарство, — приговаривал Трофим, помогая ей пить.
Робитман после выпитого поморщилась, смахнула с блюдечка ломтик огурца и проглотила целиком. Впервые за много дней послеполетной реабилитации в желтых глазах Муси появился интерес. Она внимательно посмотрела на бутылку, налила себе без посторонней помощи и, к удовольствию Трофима, залпом осушила стопочку.
— Ай да Муся! Ай да умница!
Он повторил себе, причмокнул в задумчивости.
— Ты уж прости меня, старого дурня, — вздохнул Голованов. — Нас на спецподготовке учили разным делам. На случай, если аппарат упадет на территорию сопредельного государства. Например, упадем где-нибудь в Техасе, в их гребаной Америке. И что? Потому учили стрелять, прятаться, даже — кхем! — документы подделывать.
Трофим цыкнул стертым зубом. Мимо стариков пронеслись малыши: Соня и Степа держали в руках красные флажки, на которых золотой краской была изображена Спасская башня и красовалась надпись: «1 Мая».
— Ура! Ура! — горланила малышня, махая флажками.
Старик улыбнулся им вслед и продолжил:
— Повестка-то пришла Харитошке Борзову. А ему… рано еще ему. Я решил — хай погуляет парень. Да и разозлила ты меня в тот день сильно. Очень уж… сильно.
Трофим налил по третьему кругу.
— Память у меня фотографическая. Ты вот как-то оставила сумочку на столе, все белье поправляла. Я и поинтересовался твоим паспортом, — старик вздохнул. — Ты уж прости, а? Мы ж теперь с тобой пенсионеры союзного масштаба. Коллеги, так сказать.