Все женщины Западного дома, не только Масухо-но-сусуки, питали слабость к детям. Поэтому им не нравилась идея отдать Юкию в заложники, и они решили помочь молодому господину. С другой стороны, они очень сердились на Сумио. Со всех сторон упрекая парня, они отвлекали его, а в это время Кикуно и наследник поменялись одеждой.
– Молодой господин очень рассердился на Сумио за то, что тот ему не подчинился, и уже второй день с ним не разговаривал. Вернее, делал вид, что не разговаривает. После того как Масухо-но-сусуки и ее дамы ушли, он молча отвернулся, так что Сумио ничего не заподозрил. Мало того, чувствуя себя виноватым в том, что не оправдал доверие наследника, Сумио даже не пытался смотреть ему в глаза. К тому же рядом с молодым господином, который сидел к нему спиной, он видел настоящую Хамаю, а то, что хозяина может заменить кто-то еще, ему и в голову не пришло.
– Конечно, Сумио ведь столько раз приходилось охранять меня, пока я притворялась Его Высочеством. Ничего удивительного, что с тех пор он всегда ожидал этого именно от меня.
Сумио с детства дружит с молодым господином – видимо, поэтому он часто действует, поддаваясь эмоциям. Возможно, назначить его телохранителем – не самое правильное решение, и ему было еще над чем работать, но в данном случае это пришлось кстати.
«Так вот почему в то утро Масухо-но-сусуки пожаловала сама», – сообразил теперь Юкия.
А Коумэ все еще не было.
– Но почему так долго? – нетерпеливо пробормотала Масухо-но-сусуки.
Когда они пришли сюда, она тут же отправила свободную придворную даму разыскать Коумэ и ее наставницу.
Услышав ее слова, Хамаю оперлась локтем на голову Юкии:
– Может, повела нашу девочку с разбитым сердцем утешиться сладким винцом?
Она давила локтем на макушку Юкии, и у того слезы навернулись на глазах.
– Ну простите меня уже, пожалуйста.
Ему ничего не оставалось, как снова и снова просить прощения, и он все больше чувствовал свою вину.
Вдруг снаружи раздался шум.
– Госпожа Масухо-но-сусуки!
Это с криком вбежала дама, сопровождавшая Коумэ.
– Что случилось? – почувствовав неладное, спросила Хамаю вместо Масухо-но-сусуки, привстав с места.
Заметив ее, дама поспешно приняла почтительную позу и поклонилась:
– Прошу прощения, госпожа Сакура. Я потеряла Коумэ.
Хамаю посуровела и приказала:
– Рассказывай подробно.
Расставшись с Юкией, Коумэ выглядела странно радостной – конечно, она притворялась. Уйдя туда, где юноша никак не мог ее увидеть, она тут же растеряла всю свою веселость и примолкла.
– Потом она сказала, что у нее заболел живот, и мы зашли в ближайшую лавку, где попросили разрешения воспользоваться уборной. Я решила, что она хочет поплакать где-нибудь подальше от людских глаз, поэтому не волновалась, даже когда она долго не выходила. Когда я поняла, что она уж слишком задерживается, я позвала ее, но ответа не было. Я заволновалась и открыла дверь, а там – никого. Мало того, еще и одежда из той лавки пропала.