Он не понял, как ей удалось прочитать его мысли, но Хамаю легонько ткнула себя пальцем в щеку:
– У тебя на лице написано: «Невероятно!»
Юкия невольно дотронулся до своей щеки, и Хамаю рассмеялась.
– Госпожа Хамаю, а что вы думаете о Его Высочестве? – вырвалось у него.
Супруга молодого господина оборвала смех и перевела взгляд на ухоженный сад:
– Знаешь… Во-первых, я думаю, что отсутствие у него сердца – вранье.
– Вранье?
– Ты и сам это чувствуешь, поэтому не можешь поверить его словам.
В ее глазах прятались смешинки, она будто подтрунивала над юношей, и он почувствовал, как исчезла из груди тяжесть.
Вечер был ясным, но в воздухе пахло влагой. Юкия только сейчас обратил внимание, что с улицы доносилось кваканье лягушек. Теперь, когда юноша заметил этот звук, показалось, будто он зашумел громким хором, стало даже странно, как можно было не слышать его раньше.
– Значит, у Его Высочества…
– …есть свое сердце, сердце Надзукихико. Это точно. Но, как он и сказал, лишь он сам не может его почувствовать. Бедняга, – вздохнула Хамаю. – Мы все оцениваем людей на основании симпатии или неприязни. А ему в этом не на что опираться, поэтому он часто ошибается.
Выбирая супругу, он много раз повторял: «Я не считаю женщину какой-то особенной только потому, что она станет моей супругой, и не испытываю к ней любовных чувств. Если это будет необходимо для политики, я без колебаний убью ее. Хочешь ли стать моей женой, несмотря на это?»
– Масухо-но-сусуки тогда возмутилась, говорила: «Какой бессердечный человек!». А ведь он просто ничего другого не мог сказать.
Как истинный Золотой Ворон, он должен в равной степени любить всех ятагарасу. Иначе это будет несправедливый правитель. Ему строго запрещено показывать свою привязанность к кому-то определенному, даже если он любит человека. Вот поэтому он и не может «считать кого-то особенным».
– Но это вовсе не значит, что он ничего к нам не чувствует. Он просто равным образом любит всех ятагарасу.
Даже если кто-то принес в жертву других людей ради собственных устремлений, даже если он попытался нанести вред молодому господину – если он ятагарасу, Золотой Ворон должен его любить больше всех на свете. Он действительно просто не может относиться по-особому к кому-то одному.
– Поэтому если умер тот, кто пытался его убить, он испытает такое же горе, как мы, потеряв самого дорогого нам человека. Бедняга. Это так тяжело и так печально, – снова резко повторила Хамаю и понурилась. – Но при дворе этого не понимают. Если даже им объяснить, что такое истинный Золотой Ворон, они уловят только, что убить его им помогут заложники. И мне от этого ужасно горько.