– Вопрос отношения. Взвалить на мальчика весь груз чужой ноши… Неужели не было другого способа?
– Был, понятное дело, но он очень не нравился господину Нацуке, так что ничего не поделаешь, – легко отрезал Рокон.
Затем он снова повернулся к разнаряженному Юкии и вдруг обратил внимание:
– Погоди, а повязку на лоб ты не будешь надевать?
– Госпожа Масухо-но-сусуки сама не взяла на себя смелость…
Эту повязку – хитаи-атэ – носили вместо головного убора до совершеннолетия. Юкии было все равно, ведь это ненастоящий головной убор, но для благородных воронов впервые нацепить что-то на голову, похоже, считалось важным этапом. Хотя Масухо-но-сусуки принадлежала к благородным воронам чистейших кровей, она решила, что нехорошо самой надевать Юкии повязку. Пусть это и не настоящий первый головной убор, но она все-таки собиралась попросить об этом Нацуку.
Однако Рокон, услышав об этом, без колебаний протянул руку к волосам Юкии со словами:
– Перестаньте. Господин Нацука сейчас и так волнуется. Он не обрадуется, если ему придется думать еще и об этом нервном парнишке.
Не успел никто сообразить, как он схватил повязку и завязал ее на лбу Юкии.
– Ну вот, теперь я покрывающий главу[11]. Ты чем-то недоволен? – угрожающе рыкнул он.
Юкия лишь послушно ответил:
– Нет. Как я могу быть недоволен, если это сделали вы, господин Рокон? Я даже рад.
Юноша склонил голову. Впрочем, это не было лестью.
– А ты, несмотря на упрямство, умеешь красиво говорить, иногда даже не поймешь, серьезно ты или нет. – Рокон удивленно поднял брови. – И вообще, я не ожидал, что ты вернешься во дворец.
Он покрутил головой.
– У тебя такой характер, что я уж подумал, будто ты больше не собираешься прислуживать наследнику.
Юкия ответил, запинаясь:
– Да я и не собирался… Но теперь уже не понимаю…
– Что именно?
– Что такое истинный Золотой Ворон.
Конечно, Рокон не союзник Юкии, однако заслуживал уважения. С одной стороны, он не клялся в верности молодому господину, но очевидно, что и не собирался исподтишка вредить его хозяину. Из-за того, что он не сдерживался и высказывал все, что думал, поначалу Юкия питал к нему неприязнь, но сейчас, зная, что в словах Рокона нет ни капли лжи и уверток, сумел прямо высказать то, что было у него на душе.
– Я думал, что истинный Золотой Ворон – просто уловка для защиты дома Сокэ, что это ложь, рожденная ради оправдания их господства.
Для Юкии, которого власть никак не привлекала, Нацука и молодой господин, устроившие на основе этой уловки сговор, чтобы защитить дом Сокэ, выглядели смешно.
– Не могу сказать, что мне не нравится хозяин, но я не понимаю его целей. Зачем он так хочет стать Золотым Вороном? Неужели престол Золотого Ворона, полученный вопреки чужим бедам и несчастьям, имеет такую ценность, чтобы ради него приносили эти жертвы? Ятагарасу, пострадавшие или погибшие при дворе из-за своего стремления к власти, наверняка нашли бы счастье без нее. Да и сам наследник, отказавшись от престола, не подвергался бы опасности ежедневно.